– Мама живет в другом мире. В том мире, – девочка махнула рукой куда-то сторону, – где нет зла, нет добра. Там только безмятежность и… много света. Её тело здесь лишь проводник с миром… проводник с миром…
– Духов? – перебил Ашант.
– Нет, не совсем. – Тамара на минуту призадумалась, потом продолжила: – Мама сама тебе расскажет. Ведь она приехала именно к тебе. К тебе и к Чёрному Ворону.
– К Барху? – удивился Ашант.
– Да, кажется так, – ответила девочка. – Я пойду? А то мне пора…
– Но…
– Жди назначенного дня. Тогда получишь все ответы.
Тамара уже отошла на несколько шагов, но вдруг вернулась и сказала:
– Чуть не забыла… Она всегда будет с тобой. Она будет оберегать тебя.
– Кто?
Тамара улыбнулась и прошептала воину в ухо:
– Она очень красивая, я сама её видела. Она на тебя не в обиде, Ашант. Ну, пока!
С этими словами странная девочка убежала.
Тамара беспечно шла к той юрте, которую поставил для неё с матерью Хончи. Девочка насвистывала песенку, перебирая душистые травы. Она так увлеклась, что не заметила перед собой человека, на которого совершенно неожиданно наткнулась. Это был шаман Соам, несмотря на жару, облаченный в толстый войлочный халат грязно-желтого цвета, поверх которого была одета накидка с отверстием для головы, сшитая из разноцветных лоскутков; кроме того, к накидке были привязаны разнообразные монетки и медальоны, которые звенели при каждом его движении.
Вспотевшее лицо шамана, с налипшими на лоб редкими жидкими волосами, исказила гримаса злобы.
– Ой! – вскрикнула Тамара, прижимая к груди букетик.
– Пойдём со мной… – прошипел он, судорожно схватил девочку за запястье, и, прихрамывая, потащил её за собой.
– Не надо, я сама пойду с вами, – невозмутимо сказала девочка, но шаман, ударив её по лицу, бросил:
– Закрой рот.
Постоянно что-то бормоча, он привёл её к конической юрте, обложенной рваной тканью и кусками древесной коры, довольно убогой на вид. Жилище шамана окружала изгородь из кривых тополиных жердей. Во дворе росла полузасохшая плакучая верба, по стволу которой уже пополз серый лишайник. На её ветвях красовались пучки сухих трав и кореньев, среди которых Тамара распознала полынь, солодку, шалфей, сон-траву, горицвет, пастушью сумку и даже чёрную белену; и, кроме того, дурман-траву или красный глаз, как её называли колдуны Двахира. Рядом с входом в юрту валялся большой шаманский бубен, туго обтянутый бараньей кожей и треснувший кувшин. У изгороди, прямо на земле, сидел тощий глазастый грязный человек, одетый в просторное пыльное рубище. Большая копна светло-русых волос и такая же борода были густо обсыпаны песком. Он сидел неподвижно, положив голову на голые коленки, и тупо смотрел на девочку.
