— Так это ты мою кашу съел, безобразник? — скрежетнули жёлтые клыки Бабы-Яги.
Алекша не смог раскрыть смёрзшийся рот, только кивнул.
— Ага, а чём мне теперь завтракать, тобой? — грозно спросила старуха.
— Нет! — сразу вернулся голос, — я вам другую сварю.
— А ты умеешь? — удивилась бабка.
— Умею, хорошо умею, — торопливо заверил страшную бабульку Алекша, — и щи умею, было бы из чего.
— Это верно, — усмехнулась Баба-Яга и ещё раз внимательно посмотрела на мальчика. Глаза медленно стали угасать, клыки наполовину спрятались. Сёла на лавку возле стола и вполне мирно сказала:
— Ну ладно, слазь с печи, не трону.
Алекша торопливо спустился на пол, замер, не зная, что делать дальше.
— Я не хотел есть вашей каши …— начал он оправдываться, но старуха бесцеремонно оборвала:
— Ну да, и целый чугунок съел. Нехотя, да?
Алекша вспотел от стыда и страха, развёл руки и тяжело вздохнул.
— Ну вот что, — сказала Баба-Яга, — назвался груздём, полезай в кузов. Крупа в мешке, соль на полке, а мясо по лесу бегает. Я пока подремлю, а ты тут подсуетись, чтоб мне позавтракать. Да побыстрей, а не то сам в каше окажешься!
— Да! — пискнул Алекша и стремглав кинулся из избы.
Отбежал шагов сто, прежде чём остановился перевести дух и подумать. Мясо и правда бегает по лесу, но ведь просто так голыми руками не возьмёшь. Алекша завертел головой, отыскивая хоть простую палку или камень. Камня не нашёл, а вот палку подобрал быстро. Полдня прошло в бестолковой беготне по кустам. Куропатки выскакивали из-под ног, обнаглевшие зайцы отбегали на несколько шагов, останавливались и насмешливо смотрели, как беспомощный человечек продирается через кусты, потом ещё отбегали и снова наблюдали, как неуклюжее существо пытается на них, лесных жителей, охотиться с палкой. Наконец Алекша в полном изнеможении упал на траву и залился горькими слезами. Он и не предполагал, что простая охота на зайцев окажется такой трудной. Выплакавшись, обессилено прислонился к здоровенному пню, задумался — не может быть, чтобы не нашлось способа достать зайца. Он попробовал тихо подкрадываться к косому, но тихим его подкрадывание было только для него самого — заяц сразу чуял несчастного охотничка и лениво отскакивал в сторонку. Недалёко, шагов на пять-шесть. А потом Алекша и вовсе наткнулся на лисью нору. Оттуда раздалось раздражённое тявканье и разозлённая лисица бросилась на незваного гостя. Пришлось срочно уносить ноги на ближайшую сосну. Мальчик забрался повыше и снова задумался — опять ничего не вышло. Он уже не думал о бабке, стало не до неё. Где-то глубоко в душе стало зарождаться странное чувство злости на самого себя, свою беспомощность, слабость и неумелость. « Ну почему я ничего не умею, а? — глотая злые горькие слёзы, думал Алекша, рассматривая в кровь расцарапанные руки, разорванную одёжку боярича, в которой ехал в Киёв. — Любой простолюдин забавы ради охотится на лесных кур и зайцев, это же самоё простое, а я? Только на улиток могу, да и то … на раненых или престарелых!» Горькие слёзы вскипели и испарились на злом лице. Алекша спрыгнул с дерева и решительно направился к лисьей норе. Теперь он знал, что надо делать…
