— Все я понимаю, — ответил Рассел.
— Правда?
Он кивнул, слегка насторожившись.
— Тогда растолкуй мне, — потребовала Эди. — Объясни, в чем дело.
Рассел ответил не сразу.
— Это финал самого затягивающего и насущного этапа материнства. К нему нелегко приспособиться.
— Не хочу приспосабливаться, — сказала Эди. Она разлила чай по огромным надтреснутым синим чашкам, которые откопала в лавке всякого старья в Скарборо, когда гастролировала… с чем? Кажется, с пьесой Пристли.
— Хочу, чтобы Бен вернулся, — добавила Эди.
Рассел добавил в свою чашку молока.
— Хочу, чтобы он вернулся, — яростно повторила она. — Чтобы опять и смешил меня, и злил, и сидел у меня на шее, и я чувствовала бы себя незаменимой.
Обхватив чашку ладонями, Рассел поднес ее к губам. Аромат чая, поднимающийся над чашкой, напомнил ему о бабушке. Дорогой чай дарджилингский она приберегала для воскресений. «Это шампанское в мире чая», — повторяла она всякий раз, когда пила его.
— Ты меня слушаешь? — спросила Эди.
— Да. Но ты забыла: все это я уже знаю.
Она подалась вперед.
— Ну как, как мне тебя вразумить?
— Вопрос в точку.
— Что?
Он отставил чашку и серьезно произнес, не глядя на нее:
— Как мне вразумить тебя?
Она уставилась на него.
— Что? — повторила она.
— Меня не было дома три часа, — продолжал он. — Все это время я перебирал всякий хлам — вещи, которые когда-то имели ценность, а потом утратили ее. Оказывается, это больно — знать, что вещи больше не понадобятся, что они навсегда отслужили свое.
— Но…
— Подожди, — остановил ее Рассел. — Просто подожди и послушай. Роза больше не станет кататься на трехколесном велосипеде, Мэтт не возьмет в руки биту, ты не сядешь читать под треснувшим плафоном. От этого делается неуютно, это нелегко осознавать, с этим так просто не примиришься. Но придется, потому что выбора у нас нет. И это еще не все.
Эди сделала продолжительный глоток и посмотрела на него поверх края чашки.
— Да?
— Ты говоришь, что хочешь, чтобы Бен вернулся. Говоришь о его энергии, о том, как он тебе нужен и как ты себя чувствуешь. А теперь представь хотя бы на минуту, каково мне. Я женился на тебе не затем, чтобы обзавестись Мэттом, Розой и Беном, хотя я благодарен за то, что они у нас есть. Я взял тебя в жены, потому что хотел быть с тобой, потому что рядом с тобой моя жизнь сияла ярче, даже когда ты бывала несносной. Ты хочешь, чтобы Бен вернулся. Так вот, тебе придется привыкнуть к тому, что его нет рядом, — привыкнуть любым способом, каким сможешь. А пока ты привыкаешь, вспомни о том, что никуда не денется. Эди, я хочу, чтобы ты вернулась. Я был рядом еще до того, как появились дети, я рядом сейчас. — Он решительно переставил чашку. — И я никуда не денусь.
