— Мама?..
Она оборачивается резко, роняя платок. Но — Паола понимает это сразу — не видит гостью. Вздыхает:
— Далеко моя Ола, а все кажется, что вот войдет.
— Она рада, что ты уехала, — шепчет Сай.
— Знаю.
— Нет, не знаешь. Она так радовалась, что ты в столице, что учишься, что никогда не будешь голодать. Она мечтала о лучшей жизни для тебя.
Губы женщины шевельнулись беззвучно, но Паола поняла, прочитала: «Благослови Всевышний мою Олу».
— Она любит тебя, — повторила Сай. — Слышишь, любит. Вот глупая, ну что ты ревешь.
Паола проплакала всю ночь. Сай молча сидела рядом.
Тагран пришел через два дня. Или три — говоря по правде, Паола так утонула в мыслях и воспоминаниях, что мир вокруг стал зыбким, а время в нем словно и вовсе исчезло. Сай держалась рядом, приглядывала, но назойливым ее присутствие не казалось. Потому, наверное, что с расспросами не лезла, не пыталась вызвать на разговор и даже не сочувствовала вслух. Только одно и сказала, уже привычное:
— Так бывает.
Паола перебирала прошлое.
За эти два или три дня жезлоносица Паола отступила куда-то в самую глубину ее сознания, зато снова воскресла босоногая девчонка Ола, дочка веселой маркитантки. Та, что жила себе без крыльев и без дара, знать не зная о долге, предназначении и прочих высоких материях. Мечтала о папе, любила болтаться около казарм, называла по именам весь гарнизон от новобранца до капитана и не задумалась бы насовать по носу любому мальчишке.
В десять лет она так мало хотела от жизни — всего лишь родителей, которым она будет нужна… всего лишь их любви. Теперь она ее получила. Вот только те, кто любил, давно ушли… ну, не так ушли, как она привыкла думать, да толку-то? Не поговоришь. Оставалось только вспоминать, выискивая незамеченные тогда крупицы тепла, смутные, мимолетные доказательства неравнодушия.
«Где тебя носит, шалопайка, обед давно простыл…» Легкое касание маминой руки приглаживает растрепанные волосы. «Не будешь спать, придет злой орк с во-от такими зубами…» Легкий, едва ощутимый поцелуй. «Снова у казарм болталась…» Чуть слышный, подавленный вздох.
А от каждого найденного радость мешалась с болью. Почему тогда не видела, не понимала?
Появление Таграна отвлекло от одних мрачных мыслей — к другим. Варвар не удивился вопросу о Фабиане. Сказал:
— Достойный воин, храбро сражался. Мы насыпали для него курган и похоронили по чести.
— Я хочу сходить, — выдавила Паола.
Сай взглянула на нее оценивающе, кивнула. Спросила Таграна:
