Дуг мысленно подвел черту. Конечно, главные роли доставались Лиз. И за такие роли любящий человек способен был бы убить. Но Рон оказался неспособен «поднять плеть».
Дуглас давно догадался, какой фактор натуры Лиз в докладе не был учтен:
- Хрупкое равновесие внешней робости и чувственной дерзости, - первая разжигает мужчину, вторая в заветный миг обрекает на погибель. Свойства нимфы, коих была лишена Тесса, даром, что изображала нимфу за которой гнался и которую насиловал сатир в ту ночь. Лиз же в прямом смысле бежит от сатира и манит его за собой. В ней дремлет зверь, но зверь настоящий, настороженно чуткий к неверному шагу. Чтобы проверить, способен ли влюбленный как должно понять ее, она городит вокруг себя западни, препятствия.
- Какую западню приготовят ему? Да и удостоится ли он такой чести?
Впрочем, ему, как в свое время Рону могли подсунуть и Речел. Это казалось самым проигрышным вариантом. Откровенная «шлюха» могла предложить только свое тело. Без этого Дуг собирался обойтись. Грек не мог ни понимать, что многоходовая, долговременная операция с летчиками невозможна, и Речел означала бы только, что ее использовали «по назначению», - Дуг встряхнул головой, как будто сбрасывая наваждение. - Все станет ясно завтра утром.
Хоровод созвездий медленно кружил над головой, повинуясь теченью царицы ночи, и он отринул «жрецов» с Пароса и невольно начал отдаваться потоку других воспоминаний. Ночь ворожила, заставляли вглядываться в черноту звездного купола, вспоминать, когда же ненависть к Георгу стала главным в его жизни.
Одно он мог сказать наверняка:
- Это началось не тем промокшим лондонским вечером, осенью прошлого года. Это началось раньше. Гораздо раньше.
***
Дуглас был американцем по рождению - шотландцем по крови, по воспитанию. Его дед - последний отпрыск, когда-то могучего рода горных разбойников, ненавидел Англию, англичан и все с ними связанное. По старой семейной традиции он считал, что англичане виновники конца старых шотландских вольностей и упадка его клана. Когда в середине девяностых годов прошлого века он с молодой женой покидал Англию, с Шотландией его не связывало уже больше ничего, кроме семейных преданий и любви к родным горам.
Гордый дух и твердая рука ему очень пригодились, когда после не долгих скитаний рыжекудрая пара оказалась на золотоносных просторах Клондайка. Зиму 1897 года его семейство, как и множество других золотоискателей, встречало у слияния Юкона и реки Стюарт. К этому времени Меги уже была хозяйкой приличного по тем местам дома, ждала второго ребенка и нянчила годовалую дочку Валентину, названную так в честь отца. Ее мужу улыбнулась удача, и к этому времени он был владельцем кругленького счета в банке, довольно обширных золотоносных участков и неизмеримо больших площадей, которые принесут ему приличное состояние через год.
