Лживая птица счастья - Светлана Александровна Борисова

Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Добрался Иван-царевич до Кощеева царства смердящего, чтобы спасти Василису Премудрую — уж очень ему дева глянулась. Подъехал он ближе и видит, что сама бежит к нему раскрасавица и престрогим голосом спрашивает:

— Ты зачем, ирод, пожаловал?

— Тебя спасти, красу ненаглядную, от злобного чудища!

— Может, не надо, а? Добром прошу! Шел бы ты отсюда, добрый молодец, пока цел!

— Нет, я спасу тебя и не уговаривай! Герой я али червь земной?

— Ну, всё ясненько! Эх ты, дубина стоеросовая! Герои чертовы, шляетесь тут продыху от вас нет! Ладно, спокойствие, только спокойствие! Знаешь, друг бессердечный, где Кощей свою смерть хранит?

— Все знаю, Василисушка! Мне зверушки лесные рассказали. На дубу в яйце с колечком!

— Ну-ну, всё правильно. Может, все-таки передумаешь? Нет? Хорошо, ступай себе с богом, болезный! Пусть земля тебе будет пухом!

То же поганое царство и костлявый злодей шипит раскрасавице:

— Василиса, поганка ты эдакая! Что ж ты делаешь? У меня в ларце запас гранат не бесконечный!

— Ничего, я еще что-нибудь придумаю, но с тобой, Кощеюшка, ни за что не расстанусь!

Антология вампирских детских сказок

Божественный пантеон. В начале пути обретения божественного статуса

Соседка, перевернувшись на бок, резко пихнула её острым локтем и, мгновенно проснувшись, Риза неохотно открыла глаза. В бараках для соискателей Истинной крови еще царила ночная тьма, и раздавался многоголосый храп людей, вповалку спящих на полу. Синеглазая красавица горько скривилась, эйфория чудесного сна, — нечастого у неё гостя, — мгновенно растаяла, и на душе снова стало муторно. Оттолкнув соседей, подкатившихся слишком близко, она перевернулась на спину и подложила руки под голову. Ризе, привыкшей в прошлой жизни к королевской роскоши и поклонению, с трудом давалось ее новое униженное положение.

Многочисленные представители Истинной крови, как низшей касты при Сияющем дворе жили в жуткой тесноте в стерильно-чистых, но совершенно неприспособленных для людей бараках. Спать приходилось на голом полу и в их распоряжении находились лишь немногие гигиенические удобства — как-то общий душ и общие туалеты. Но за чистотой в бараках надсмотрщики следили очень строго и за малейшую неряшливость немедленно наказывали. Световое жало их плетей оставляло на теле долгие незаживающие раны и потому пользоваться туалетом и душем приходилось в скоростном режиме, особенно по утрам, если не желаешь получить тумаков от своих же товарищей по несчастью.