Она обессилено положила мне голову на плечо.
— Говорите, что Панарёва умерла? — переспросила княжна. — А я желала ей смерти… я представила, как беру нож и вонзаю ей в спину… Как это страшно!
Княжна плакала у меня на плече. Я, не сумев совладать с собой, гладил её атласные локоны. Мне не хотелось оставлять Анну, а она боялась отпускать меня… Вспомнилась наша детская игра в морских разбойников. Анна была морской царевной, которую я спасал из плена злобного пирата…
Сейчас княжна смотрела мне в глаза, умоляя не покидать её.
— Я попрошу разрешения у вашей матушки остаться погостить, — ответил я на её немой вопрос.
Она улыбнулась, впервые за всю нашу беседу.
Княгиня с радостью дала своё согласие принять мне в своём доме. Я оставил их ненадолго, сославшись на то, что хочу вернуться на свою петербургскую квартиру, дабы собрать вещи. На самом деле я хотел переговорить с Мишелем.
— Княжна ничего не знает о ноже! — произнёс я уверенно.
— Вы что-то скрываете, мой друг, — проницательный взор Лермонтова заставил меня невольно опустить взгляд.
Я бегло пересказал ему речи княжны.
— А вдруг, она под гипнозом! — воскликнул я. — Вы, наверняка слышали об этом, когда гипнотизёры заставляли людей совершать самые разнообразные деяния… Вдруг кто-то велел княжне убить Панарёву…
Я ожидал, что Мишель поднимает мои слова на смех, но он оказался серьёзен.
— Если княжну заставили совершить убийство под гипнозом, то почему избрали именно её? — задумался Лермонтов.
Слишком много вопросов. Я терялся. Мне так хотелось защитить княжну, но к своему ужасу я чувствовал своё бессилие. Я был готов взять вину на себя, но Мишель отметил, что тем самым я навлеку на барышню ещё большие подозрения.
— Ваше признание не спасёт княжну от злых языков, которые сделают её жизнь невыносимой, — заметил он мне.
Из записей Александры Смирновой-Россет
Судьба княжны Анны всерьёз взволновала меня. Неужели несчастной девочке предъявят обвинения в убийстве? Мне не хотелось даже думать о печальном исходе дела.
— Я бы исключила Алеева из подозреваемых, — предложила я.
— Позвольте узнать, чем вызваны ваши предположения? — спросил Мишель.
— Он сам высказался о мотиве, который мог подвигнуть его на преступление, — ответила я.
— Известен случай, когда убийца твердил всем о своём мотиве, и тем самым надолго снял с себя подозрения, — вспомнил Мишель, — возможно, мой друг желает пойти этим путём…
— Неужели вы подозреваете и Алеева? — я недоумевала. — Выходит, он решился бросить подозрения на княжну, в которую влюблён…
