Мюриэл радовалась, что муж проявляет такой интерес к воспитанию сына — ровно до тех пор, пока не заметила обратной стороны этого интереса.
— Реймонд, что это значит? — воскликнула она, случайно наткнувшись на тетрадь мужа, содержащую детальный, день за днем, отчет об интеллектуальном развитии ребенка. Точнее сказать, это была регистрация замеченных папочкой «дефектов».
Реймонд не был расположен к объяснениям.
— Мюриэл, я намерен отвезти Питера на консультацию. Мне кажется, он не в полной мере реализует свои возможности.
— Но ему еще только два года! — возразила она. — Ты что, хочешь, чтобы он в таком возрасте интересовался ядерной физикой?
Ответ мужа поверг Мюриэл в замешательство.
— Нет. Но было бы вполне естественным, если бы он мог выполнять простейшие арифметические действия с помощью вот этих разноцветных кубиков. Откровенно говоря, Мюриэл, боюсь, наш сын далеко не гений.
— И что с того? Он милый, славный мальчик. Или ты думаешь, что, если б ты был профессором физики в Принстоне, я любила бы тебя сильней?
Глядя ей прямо в глаза, Реймонд ответил:
— Да.
Мюриэл решила, что, если у них появится второй ребенок, чрезмерное внимание Реймонда к развитию Питера поневоле ослабнет.
Когда она говорила об этом, муж так обрадовался, что в тот же день явился с работы с красиво упакованным термометром для определения момента овуляции. Судя по тому, с каким необычайным жаром он бросился заниматься сексом, в нем с новой силой вспыхнул энтузиазм экспериментатора.
Почти сразу Мюриэл забеременела.
На протяжении всех девяти месяцев Реймонд был заботлив и нежен. Он не уставал оказывать жене знаки внимания. Прочесывал аптеки в поисках новейших витаминов, ходил с ней на все приемы к врачу, помогал делать гимнастику для беременных, утешал, когда она проявляла признаки беспокойства.
В марте 1972 года Мюриэл безо всяких осложнений родила дочь.
Девочка?!
К такому повороту событий Реймонд не был готов. Почему-то ему казалось, что у него будут рождаться одни сыновья. Не слишком научный подход для человека, близкого к науке.
Зато Мюриэл была на седьмом небе от счастья. Она не сомневалась, что Рей быстро поддастся очарованию их малышки и не станет тешить себя абсурдными надеждами отослать ее в Йельский университет еще в памперсах.
Поначалу интуиция ее как будто не обманула. Реймонд был заботлив и нежен с их ясноглазой дочуркой. Имя девочке дали в честь его матери — Изабель. Мюриэл с удовольствием подолгу читала дочери книжки, а та, словно зачарованная, слушала и, казалось, чувствовала себя в своей стихии.
