Когда с овсом было покончено, Эйнсли сделала попытку выйти из стойла, но Жасмин внезапно развернулась задом и перекрыла выход.
— Отойди, глупышка. — Эйнсли потрепала гриву лошади.
Жасмин решила, что не стоит двигаться с места. Продолжая жевать овес, она загнала Эйнсли в угол стойла.
— Вы ей нравитесь, мэм, — пояснил Анджело.
Он проскользнул в стойло и тихонько пощелкал языком. Жасмин опять не обратила на него ни малейшего внимания. Она повернулась и ткнулась носом в Эйнсли, заставив ее отодвинуться дальше к стене.
Одно дело, когда ты нравишься лошади и пользуешься ее доверием, это замечательно. Но совсем другое дело, когда ты у нее в плену. Эйнсли попыталась обойти Жасмин, двигаясь медленно и осторожно, но лошадь снова повернулась, оттесняя Эйнсли назад. Не помогали ни лающие за спиной собаки, ни встревоженный голос Дэниела.
На конюшенном дворе послышались тяжелые шаги, и Жасмин шарахнулась в сторону, повернувшись к Эйнсли задом. Эйнсли отпрыгнула в сторону, на случай если лошадь решит лягнуть, но Жасмин не собиралась этого делать.
Она стрелой вылетела через полуоткрытую дверь и устремилась к свободе, оттолкнув в сторону Анджело, Дэниела, собак и Кэмерона Маккензи, бросившегося к ним.
— Какого черта ты тут делала? — закричал на нее Кэмерон в темноте конюшенного двора.
Анджело, сев на другую, неоседланную лошадь, бесшумно двинулся на поиски Жасмин. Дэниел с собаками пошел за ним следом, а мальчишка-конюх поспешно оседлал лошадь для Кэмерона.
Большие руки Кэмерона сжимали плечи Эйнсли, но она сдерживала свою досаду, вызванную таким грубым обращением, — у Кэмерона были все основания сердиться. Жасмин — скаковая лошадь, она стоит кучу денег, и Кэмерону доверили заботиться о ней. Дикая местность Шотландии полна ям, Жасмин может переломать себе ноги, ледяных реки, которые могут унести ее, и болот, где она может утонуть.
— Не вини Анджело, — быстро сказала Эйнсли. — И Дэниела не вини. Это я оставила дверь открытой.
— О, насчет этого ты, девочка, не беспокойся. Я виню вас всех троих. Анджело не имел права впускать тебя сюда, а Дэниел не имел права вообще приводить тебя сюда. — Его гнев уничтожил весь внешний английский лоск, и теперь перед ней стоял пришедший в ярость горец, готовый достать свой клеймор.
— Мне кажется, лошадь стояла смирно, пока сюда не ворвался огромный шотландец, решивший посмотреть, что мы замыслили.
— Я никогда не думал, — пронзительно сверкнув глазами, отрезал Кэмерон, — что у тебя хватит ума разгуливать по конюшне с полусумасшедшей скаковой лошадью!
