— Это ей нравится, — улыбнулся Анджело, и в уголках его глаз собрались морщинки, а взгляд потеплел.
Эйнсли никогда раньше не разговаривала с Анджело, но знала, что Кэмерон считает его своим самым надежным компаньоном, чем вызывает недоумение многих, ибо Анджело абсолютно не умел себя вести. Увидев его ближе, Эйнсли поняла: в нем не было почтительности. Анджело, очевидно, не считал, что аристократы и джентльмены выше его по положению, и поэтому не видел причин относиться к ним по-особому. Эйнсли пришлось признать абсолютную уверенность Анджело в том, кто он и где его место в мире.
— Жасмин — хорошая скаковая лошадь, но она не любит удила, — пояснил Дэниел. — Вчера она сбросила лучшего жокея отца и умчалась к холмам. Нашли ее только спустя несколько часов.
Эйнсли представила реакцию лорда Кэмерона. Неудивительно, что он был не в духе, когда вчера вечером привел в свою спальню Филлиду Чейз. Он пытался выбросить все из головы, а вместо этого обнаружил у себя на подоконнике прятавшуюся Эйнсли.
Жасмин с любопытством ткнулась носом в бант в волосах Эйнсли, а потом решила попробовать его на вкус. Эйнсли едва не вскрикнула, когда бант отвалился, потянув за собой пряди волос.
Жасмин откинула голову и трясла ею до тех пор, пока бант не превратился в длинную ленту. Она игриво фыркала и продолжала трясти головой, пританцовывая с лентой, которая извивалась вокруг ее ног. Собаки, которые пришли вместе с Эйнсли и Дэниелом, залаяли, тоже желая включиться в игру.
— Вы правы, в ней есть что-то дьявольское, — сказала Эйнсли. — Лучше забрать у нее ленту, пока она не проглотила ее.
— Позвольте мне, — со смешком предложил Анджело.
Но когда он открыл дверцу стойла, Жасмин устремилась к нему, заложив уши назад, обнажив зубы и по-прежнему удерживая ленту. Анджело что-то тихо сказал по-цыгански, но Жасмин никак на него не отреагировала.
— Она не хочет, чтобы у нее забирали игрушку, — усмехнулась Эйнсли. — Дэнни, дай мне немного овса.
Пока Дэниел ходил за овсом, Эйнсли обошла Анджело и подняла конец распутанного банта. Она быстро начала скатывать ленту, докрутив до самого носа Жасмин. Дэниел протянул пригоршню овса над дверью в стойле и пересыпал его в ладонь Эйнсли, а та предложила овес Жасмин.
У кобылы расширились ноздри, и Эйнсли почувствовала на своей руке ее теплое дыхание. Потом руки ее коснулся бархатистый нос, влажный язык и зубы, и Жасмин выпустила ленту. Эйнсли скрутила остаток ленты и сунула ее в карман, пока Жасмин хрустела овсом.
