Отельная дискотека — небольшой круглый зал с баром и утопленными в темных нишах диванами — определенного музыкального формата не имеет и оттого привлекает всех: по-московски модно одетых девушек, розовощеких пьющих и не пьянеющих сибиряков, долговязых и нескладных подростков, улизнувших от спящих родителей, одиноких дам в романтичных белых одеждах и деревянных украшениях, шумные разношерстные компании, состоящие из туристов, перезнакомившихся лишь пару часов назад.
Едва мы входим в бухающий музыкой зал, как Бебека увлекает в сторону его рыжеволосая недельная пассия. Ильхам отходит к бару и, взяв стакан содовой, заводит с охранником очередной футбольный разговор, а я упираюсь плечом в стену возле бара и равнодушно оглядываю возбужденных ночным праздником постояльцев отеля. Я смотрю на шевелящиеся рты, полуулыбки, полуоскалы, закушенные губы и белые зубы, особенно белые в свете бьющего по глазам стробоскопа. Лица кажутся мне плоскими и не совсем живыми, как едва прописанная массовка на картине.
Выкурив сигарету, я обхожу толпу у бара и выхожу в прохладный холл. Уханье музыки стихает моментально, его сменяет монотонный пластиковый стук — в дальнем углу сосредоточенно и ожесточенно играют в настольный теннис долговязые подростки.
Выходя из отеля, я замечаю на лестнице мужской силуэт, задравший голову в продырявленное звездами небо, и узнаю в нем Быстрова. В руке он держит бутылку. Я поспешно отворачиваюсь и отступаю в темноту, к невысокому бортику, за которым начинается узкая дорога, упирающаяся в пляж соседнего отеля. На нее я и спрыгиваю, решив, что идти спать еще рано.
На пляже никого. Редкий случай, ведь он не огорожен и никем не охраняется. Может, дело в полной луне? Сейчас она не только выстилает всегдашнюю серебристую дорожку на море, но и заливает своим светом неровные ряды шезлонгов. Видно даже насыпанный на них песок. Я сдуваю песчинки с одного, стоящего почти у самой воды, и забираюсь на него с ногами. Уложив щеку на подобранные к груди колени, я смотрю на пирс «Голден Бич», тоже высветленный луной. По нему прогуливаются пары, и я неожиданно для себя понимаю, что завидую им и хочу оказаться на их месте. Оторваться от постоянной работы, чтобы провести неделю у моря, а потом вернуться к рутине с загаром, фотографиями и рассказами для друзей. Я морщусь, пытаясь выдавить слезы жалости к себе, но они не идут.
В монотонный шелест моря вклинивается пьяный женский смех.
