— Да ладно тебе, все нормально! — Бебек хлопает меня по плечу. — Поедешь в Москву, потусуешься там с мужиком каким-нибудь, все пройдет.
— М-да, с тремя туристами нам было как-то веселее, — вставляет Ильхам.
— Это точно! Номера можно было менять хоть каждый час! — смеется Бебек. — О, слушайте, я сегодня подумал, а может, нам коробку для чаевых завести? На ресепшене же стоит, и в ресторане тоже! Мы ведь не меньше работаем!
— Стоят-то они стоят, да кто в них деньги кладет? — замечаю я. — А знаете, кстати, версию, откуда взялась традиция давать чаевые?
— Откуда? — поворачивается ко мне Ильхам.
— Якобы началось все давным-давно с заведений… общепита. Чтобы прислуживающие не завидовали посетителям, посетители давали им деньги, чтобы они тоже могли выпить. В подтверждение версии: в большинстве языков используется слово, означающее деньги для напитка, — чаевые, винные и так далее.
— Странно, что в России их водочными не назвали, — фыркает Бебек. — А в английском тогда почему tips? Что это такое?
Я качаю головой:
— Не знаю. Я только слышала, что это расшифровывается как To Insure Prompt Service,[29] но, по-моему, это придумали уже в наши дни.
— Это тебя в инязе такому научили? — интересуется Ильхам.
— Может быть, не помню уже… Я ж тебе говорю, что тупею.
Мы замолкаем и пьем дальше молча. Бебек подливает в стаканы водки и колы. Из лобби-бара доносятся смех, гул голосов и звон стаканов, и этот шум делает нашу потайную терраску еще более уютной. Я отпиваю и отпиваю едкой жидкости, но опьянения не чувствую — лишь горячеет верхняя губа и над ней появляются капельки пота.
Ильхам наконец прерывает молчание вопросом:
— А ты когда летишь?
— Во вторник, — отзываюсь я, и в моей голове возникает схема дней недели с отсутствующим воскресеньем из дневника советского школьника. — В среду обратно. Вот и тусуйся тут с мужиком. Успеть бы лифчиков купить…
Бебек встает и переставляет опустевшие стаканы со стола в окошко. Опустевшую бутылку он отправляет туда же.
— Но что-то с тобой делать надо, Тамара, — говорит он поучающим тоном. — Ты же злая, как собака. Пошли на дискотеку. — Он замирает. — Хотя нет. Мне же нельзя — там бабы мои могут быть… Вот видишь, Тома, а ты говоришь, что бабы — это счастье. На самом деле счастье длится, пока она без трусов. А потом одна головная боль.
Ильхам приобнимает его за плечи:
— Чего квохчешь опять, Бебек? Пойдем посмотрим. На месте разберемся, кто там в трусах, а кто без.
