Вот тут-то и случаются, порой, весьма и весьма забавные штуки.
Телефонист. Дебил! Пошутить ему захотелось! Как будто неведомо ему, что после нашей швартовки смех может быть только нервным.
— Подвахтенным от мест отойти.
Ну наконец-то. Наконец-то можно расслабиться. Южная ночь, дожидаясь именно этой команды, рухнула, как споткнулась, накрыв влажным, соленым телом бухту и город. Пятерка сигнальщиков, из коих двоим выпало нести вахту, а еще троим попросту не хотелось пока уходить с верхней палубы, зашла на ГКП. Пустой и полутемный, ибо лишь связисты и механики несут вахту даже во время стояния у пирса. Все остальные могут спать спокойно, чего, кстати, хотелось бы пожелать и сигнальщикам.
Старший вахты влез в командирское кресло и немного поерзав, устраиваясь поудобнее, протянул руку к «соске» «Лиственницы», собираясь осчастливить КПС докладом о том, что вахта бдится.
Динамик «Чайки», спутникового телефона, словно дожидаясь именно этого, взорвался истошным воплем:
— Але, сигналы! Москва! Москва на связи! Вы че там?!
Четыре сигнальщика посмотрели на пятого, который так и замер со ртом, открыться уже успевшим, но сказать еще ничего не успевшим. Мол, ты старший вахты, ты и решай что делать. Никто даже не попытался усомниться... в том, что Москва действительно звонит... в двадцать тридцать... на какой-то ПСКР. Такие мысли? После швартовки?
— Быстрей давайте! — снова заорал динамик голосом телефониста.
Поскольку никто из сигнальщиков не мог постичь слету великую мудрость: «Чего им надо давать? И причем тут Москва? К сигнальной вахте?», они посмотрели друг на друга, надеясь видимо, что у кого-то в глазах мелькнет искорка понимания.
На худой конец, сойдет и озарение.
Наконец, самый сообразительный сказал, обращаясь к старшему вахты:
— Звони дежурному.
И все вздохнули облегченно. «Точно. Дежурный-то прекрасно знает, что делать в такой ситуации. Во-первых, он как-никак офицер, а, во-вторых, ему по должности положено с такими бедами справляться».
Результаты превзошли все ожидания. Дежурный по кораблю справился с делом в один миг.
— А чего ты мне звонишь? — вполне справедливо осведомился он. — Я что ли, по-твоему, с Москвой говорить буду?
Рожи сигнальщиков синхронно вытянулись. Они-то считали, что все именно так и должно быть. «А я, что ли?», — подумал в эту минуту каждый из них.
— Командиру звони, — сказал дежурный. И отключился.
Надо же! Как это мы сами не додумались? Вахтенный сигнальщик покосился на «трубку» «Чайки», олицетворявшую для него скотину телефониста и решительно снял трубку корабельного телефона.
