Если бы она не узнала, не полюбила, не разложила по полочкам, не возненавидела каждую частичку бывшего мужа, она не считала бы сегодня и в данную минуту его взгляд таким бесполезным. Даже наоборот, возможно, ей этот взгляд показался бы светящимся, способным осветить что-нибудь в ней самой.
Она не хочет больше никакого взаимного доверия. Не хочет разделять ничьи разочарования — любовь ушла именно из-за этого. В один прекрасный день терпение кончается и ты просто не можешь терпеть себя запущенной, уродкой, нервной немилосердной медсестрой, нетерпеливо закрепляющей капельницу.
— Я тебя тысячу раз вытаскивала, Гаэтано.
— А я? Я никогда ничего не делал для тебя?
— Делал, но своим способом.
— Раньше тебе нравился такой способ.
Делия кивнула, он прав, и она, можно сказать, с облегчением подумала, что он оказался прав хотя бы раз. Она так устала быть вечно правой, как все дураки.
Он смотрит на нее и, вероятно, вспоминает самое начало, как все было легко тогда. Его выражение лица изменилось. Стало таким, с каким он тогда рыскал по всему дому в надежде найти шоколад.
— Поначалу мы тоже ссорились.
Да, это так. Он помнит больше ее. Они ссорились, как дети, которые не хотят уступать. С трудом прилаживались друг к другу — их настолько переполняла энергия, что они попросту не могли избежать конфликтов.
— Нам ужасно нравилось ссориться…
— Нет, мне никогда не нравилось.
— Зато тебе ужасно нравилось мириться…
«…Заниматься любовью», хочет он сказать. Но боится. Стыдится вспомнить что-то, что несет в душу запах, образ, до того их, до того мертвый! До того родной, что можно умереть. Переплетенные ноги, волоски, все остальное. То, что «после». Она стоит у окна. Ее силуэт. Живот тогдашний: сын вот-вот должен родиться. Лавина воспоминаний, наваливающихся разом, которую невозможно остановить. Полная жизнь. И вдруг: раз — и ты уже рядом со смертью. За три наносекунды. Когда они пытались заняться любовью и у них не получалось, они смеялись, подшучивая над собой, подшучивая над своей болью. Разыгрывали из себя друзей, одноклассников на школьной экскурсии.
Делия начала очищать мидии. Гаэ смотрел на песок, который сочился из раковин, думая об их жизни, о городе, о бессмысленных отношениях.
«Уедем, оставим детей».
Снова поехали к горячим источникам.
На этот раз в спа-отель, в великолепный гостиничный номер. У них совсем не осталось энергии, чтобы находиться на виду у всех среди белой грязи и ароматических свечей.
