Но крысы уничтожили его людей, и Фурий понял, что его поход обречен на провал.
Он намного опередил своих легионеров. Ему казалось, что они идут слишком медленно, слишком тяжело, будто стремятся отдалить встречу со смертью.
Мы лежали, затаившись в тени яблонь, на земле, усыпанной гнилыми фруктами. Я смотрел на гладиаторов, пастухов, рабов, на самых нищих из свободных людей, примкнувших к нам. У всех было оружие или шлемы, щиты, латы, которые они сняли с римлян, убитых несколько дней назад.
Я чувствовал их прерывистое дыхание. Я видел их нетерпение.
Спартак был рядом со мной, его тело напряглось, готовое к прыжку.
Он прошептал:
— Я убью легата.
Ползком к нам приблизился Крикс.
— Почему ты? — спросил он.
— Потому что я Спартак и потому что я хочу этого!
— Пусть боги решают.
— Они уже сделали свой выбор, Крикс. Забудь про легата, убей центурионов и легионеров.
— А кто получит коня легата? — спросил Крикс.
— Я убью его коня, — ответил Спартак, выпрямляясь.
Он с криком ринулся вперед, и гладиаторы, пастухи, рабы с ревом кинулись следом через рвы, кустарники, виноградники и поля, разя легионеров. Они были похожи на град, внезапно обрушившийся на созревшие хлеба.
Я видел, как рухнул конь легата, из его шеи хлестала кровь. Упав, он придавил легату ногу. Спартак приставил меч к горлу Фурия, который пытался подняться.
Фракиец отступил, дав Фурию время встать на ноги и выхватить меч.
Но внезапно позади него показался Крикс.
— Обернись, легат! — крикнул он.
Фурий споткнулся, поворачиваясь к новому противнику, и Крикс пронзил его мечом.
Кровь легата смешалась с кровью его коня. Фурий пытался вырвать меч из груди.
Я бросился вперед, чтобы встать между Криксом и Спартаком, которые готовы были убить друг друга.
Спартак повернулся и ушел прочь, переступая через голые трупы.
Эти тела — все, что осталось от армии Фурия после семи дней сражений. Прилетевшие с моря хищные птицы рвали тела длинными желтыми и черными клювами. Волки, глаза которых сверкали в ночи, молча и яростно пожирали трупы.
Вечером, впервые за несколько дней, пастухи разожгли большие костры, которые, должно быть, было видно даже с акрополя Кум.
Крикс переходил, пошатываясь, от одного костра к другому, отрывая куски мяса от туш, насаженных на вертел и потрескивавших на огне. Запах жареного мяса начал заглушать сладкий аромат перезрелых фруктов.
На нем были латы, в руках он сжимал меч Фурия. Он кричал, что римляне больше никогда не будут хозяевами Кампании и нужно идти на Рим, как сделали это галлы, завоевавшие город в далекие времена.
