Спартаку приходилось снова и снова убеждать Крикса, Эномая, Виндекса, а также остальных воинов, что час для решающего удара еще не пробил. Оружейник Курий был единственным, кто поддерживал его. Я беспокоился, чувствуя, как поднимается дух мятежа и раскола, который разъединяет людей и разбивает целые армии.
Однажды вечером мы сидели под проливным ливнем, не разжигая огня из опасения привлечь внимание римлян, находившихся не более чем в нескольких сотнях шагов. Спартак спросил меня, почему столько народов, и прежде всего мы, греки, владевшие целым миром и разрушавшие империи, покорились римлянам.
По его тону и вниманию, с каким он слушал меня, я понял, что он хочет извлечь урок из мрачного прошлого.
Я объяснил ему, что народы и города, вместо того чтобы сплотиться, разделились. Римляне побеждали их поодиночке и заключали союз то с теми, то с другими, чтобы покорить самых сильных.
Я добавил, что основатели Рима были вскормлены волчицей. Потомки Ромула и Рема были хищными, жадными, невероятно жестокими, упрямыми и хитрыми. Они охотились стаей, подчиняясь вожакам.
Потом мы заснули, дыша зловонием гниющих фруктов, поскольку собирать урожай стало некому. Рабы разбежались или ушли со своими хозяевами в города.
Однажды утром, когда после долгих дождливых дней наконец выглянуло солнце и подсушило землю, мы услышали топот приближающегося войска. Звуки были едва различимы, но стало ясно, что легат Фурий решил разделить свою армию на центурии и расставить их по долине.
Тогда я понял, что Дионис, которого призывала Аполлония, или другие фракийские и греческие боги решили наказать римлян, принеся нам легкую победу.
Мы нападали на разрозненные центурии римлян и каждый раз превосходили их численностью.
Спартак дал мне маленький круглый щит и меч с изогнутым лезвием, какие носят фракийские воины. Но я, уже старый человек, больной и грузный, был скорее наблюдателем, нежели непосредственным участником тех коротких сражений.
Бой еще не был завершен, а пастухи и рабы уже бросались к телам павших легионеров. Они добивали тех, кто еще был жив, потом сдирали с них латы, шлемы и сандалии, забирали оружие и щиты.
На месте сражения осталась выжженная земля, покрытая голыми телами.
На седьмой день был убит Фурий.
Легат шел во главе послед ней центурии. Он видел, что кровь почти тысячи человек окрасила в красный цвет землю долины от Вольтурно до Везувия, куда послал его претор Публий Вариний, чтобы поймать, убить и искалечить тех, кого он называл крысами.
