Пакий схватил их за волосы, приказывая встать. Он задрал тунику Аполлонии, обнажив ее тело, и сказал, что она — жрица Диониса, прорицательница, и все ее тело — это один ласковый, дарующий наслаждения рот.
— А этот, обрезанный, знает все секреты исцеления. Он высушивает язвы и залечивает раны.
Пакий подошел к краю сцены и раскинул руки.
— Если кто-то из вас когда-либо видел на этом рынке лучший товар, пусть выйдет вперед! Я продаю троих за тридцать талантов. Гладиатора-фракийца Спартака, тело которого, красивое, сильное и гибкое, напоминает скульптуру Праксителя. Женщину, Аполлонию, которая приласкает любого, кто попросит. Иаира-еврея, который избавит вас от расстройства желудка и удалит гнойники! И за всех троих — тридцать талантов!
Пакий пристально всматривался в публику.
— Они доставлены сюда из Делоса. Я купил их у тех, кто их поймал и нам известно, что они могут. Этот победил самого сильного из даков, эта за два дня предсказала бурю и тем самым спасла мое судно. Наконец, этот поставил на ноги моряка, которому упавшая мачта сломала спину. И за всех троих — тридцать талантов!
К возвышению подошел мужчина. Двое молодых людей с обритыми головами в полураскрытых туниках прокладывали ему путь среди пестрой толпы, в которой были женщины с напудренными лицами, подведенными черной краской глазами, зелеными губами и волосами, выкрашенными в красный цвет, и юноши с холеными телами, тершиеся мускулистыми ягодицами о животы бритоголовых и безбородых римлян.
Одни колебались: прежде чем выложить деньги, они хотели осмотреть обнаженных рабов, пощупать их, потребовать, чтобы они показали зубы или оттянули крайнюю плоть. Другие приходили сюда ради девочек, которых выводили обнаженными в доказательство того, что они не достигли половой зрелости, и их можно развратить, научить всем порокам, а потом перепродать в лупанарий на Велабре. Там они будут стоять, накрашенные, в открытых туниках, на порогах грязных комнат, предлагая себя за гроши. И многие, даже среди самых богатых граждан, будут наслаждаться зловонием, исходящим из их ртов, которое ценится так же высоко, как гарум,[3] вонючая приправа, смесь крови, потрохов, яиц и гнилой пищи.
Мужчина, которого сопровождали двое молодых людей, подошел к краю возвышения. Аполлония узнала его. Это был Посидион, греческий ритор, на которого напал Спартак во фракийском лесу.
Она внимательно посмотрела на Посидиона. Молодые люди прижимались к нему, пока он разговаривал с Пакием. Полуоткрыв рот, он не спускал глаз со Спартака, на его лице отражалось страстное желание.
