Все разъехались, а мы с Люсей остались еще на два дня, обещали все убрать и не спалить своей страстью дом. От непривычного непрятанья, долгих ночей и завтраков вместе еще что-то сдвинулось во мне, казалось, что я так живу уже много лет… как все… Можно было нагуляться вдоволь по тихим улицам, раскланяться с незнакомыми людьми и вернуться вместе домой, чтобы протопить печь, поесть и улечься в постель, не пугаясь собственных голосов и скрипа кровати. Нам было так хорошо, что Люська даже не заводила привычных разговоров о том, что надо делать завтра и послезавтра, и от этого, наверное, получалось так тихо и покойно.
Андрей теперь часто не бывал на работе — бегал к оппонентам, ездил в разные институты, собирал отзывы на свою работу, пропадал там, помогая их писать, а может, и сам писал, а бегал за подписями. На вопрос, «как дела?» отмахивался и декламировал свое любимое «О, если б знал, что так бывает, когда пускался на дебют»… и обещал потом поделиться опытом, если выживет.
Кулинич тоже подсунул мне свой толстенный портфель с материалами диссертации и просил прочесть. А мне было скучно, потому что все уже в моей жизни состоялось — не осталось никакого азарта — все понятно: надо сидеть, считать, писать, оформлять и тоже кому-то подсунуть свою толстую пачку бумаги, в которой одна маленькая, крохотная мыслишка, за которую прячется так много надежд и амбиций… Я с трудом заставлял себя заниматься всем этим, потому что впереди предстояло то же, что и моим старшим коллегам…
Крутовой я на полном серьезе доказывал полчаса, как стараюсь исправить свои недостатки, как недоволен собой и беру пример со старейших работников лаборатории, которые все время передо мной, а пока я сам не решу, что достоин пополнить ряды самой передовой и лучшей части нашего общества, нечего и думать, чтобы вступать… Она, спасибо ей, слушала внимательно, и я даже поверил, что этот разговор пойдет мне на пользу — действительно, покопаюсь в себе и глядишь, что-нибудь исправлю, заменю, как сгоревшую лампочку в подъезде…
Люська так и не ушла ни в какой Интурист и огорошила меня новым предложением:
— Коля, я решила снять комнату!
— Зачем? — не понял я.
— Ты что, шутишь, или правда…
— Правда! — согласился я, чтобы она не сорвалась…
— Ты на мне собираешься жениться? — спросила она по-деловому.
— Люсь, ну, зачем ты так? — я думал, что у меня юморно получится.
— Как? — это было на нее не похоже — надувать губы.
— Ну, собираться можно в школу, на вокзал… ну, я не знаю…
