Подгребая к берегу, работал веслами Егор. Илья гонял каюк на середину испода, удерживая и выравнивая легшую полукругом цепку поплавков. Горбясь под смолистой бечевой, натуживаясь и кряхтя, вышагивали по росистой грядине Васька и Панфил. Широко раскрыв рот, задыхаясь, шел в тягле Аристархов. Встающее из-за камышей солнце светило ему в лицо. Обливаясь потом, он все чаще, нетерпеливей озирался на суживающуюся петлю поплавков.
Через полчаса сеть мокрой копной легла на берег. Улов оказался ничтожным: сельдь пересчитали поштучно, уложив на дно спиридоновского каюка.
Поддерживая мокрые сползающие штаны, Панфил, зябко крякнув, подпрыгнул, ехидно заметил:
— Вот тебе и срыбалили в законном, сучок ему в дыхало! Хе-хе… Порадуем прасола — нечего сказать.
— Черти б его забрали с такой радостью! — выругался Илья. — Сели в лужу в этом году с селедочкой. Обанкротились.
Аристархов подошел к каюку, дрожащими руками взворошил сельдь.
— Да тут, ребята, и делить нечего, ежели другой такой улов будет. Вам между собой еще так-сяк, у вас какая ни есть справа, а мне…
Аристархов закашлялся, пряча искаженное обидой и разочарованием лицо.
— Ничего, Сема, сколько поймаем, столько и разделим, — успокоил соседа Егор.
— Да ты не канючь, хвороба несчастная, — насмешливо вставил Панфил. — Вторую тоню разве такую вытащим? Два каюка нальем доверху. Я лично тебе каюк рыбы отдаю… Понял?
Панфил засмеялся, но никто не поддержал его шутки.
Улов был, действительно, жалок, и после слов Аристархова всем стало особенно ясно, как ничтожен лов в законной полосе.
В мрачном раздумье над незавидной судьбой товарища прошла минута. Вспомнив про леваду, про вырученные когда-то Семеном снасти, Егор решительно двинулся к каюку, став на корме, поднял руку:
— Ребята! Вот тут пять сотен с десятком. На четыре пая по сто двадцать пять. Пусть берет Сема мою долю и шабаш, я с другой тони возьму. Согласны?
Егор обвел всех выжидающим взглядом. Илья, низко склонив голову, смотрел в землю.
— Пусть и нашу долю возьмет, а мы еще поймаем, — сердито толкнул Аниська Ваську.
Илья поднял голову, усмехнулся.
…Ах вы, бисовы души, не думаете ли вы, что я жаднее кума? Да пускай берет хоть две доли. Бери, Аристаша, на здоровье да помалкивай.
Глаза Аристархова горячо засияли.
— Спасибо, братцы. Выручили вы меня…
Аристархов опустился на мокрое днище каюка, хрипло выкрикнул:
— Ну какой из меня, братцы, рыбалка! Чем я вам отплачу, а?
— Ладно! — досадливо оборвал его Илья. — Будто мы не знаем? Видим, какой ты орел.
