-- Мнимозина! – отвернулись, конфузясь, но потом снова уставились на раскатанного в блин красавца мужчину, с сильно эрегированной детородной плотью.
-- А я всегда говорила, что внутри у них кость, -- с юношеским максимализмом заявила Иришка. -- Крепкая, твердая кость.
-- Твердость должна быть величиной постоянной, а не одноразовой: кальций у мужиков вымывается с мочой, и кость мягчает со временем, превращается сначала в мягкий хрящик, а позже в жалкую застиранную тряпочку, -- грустно добавила мудрая мама. – Давай-ка, займемся пока другими, а на этого будем любоваться.
Струя воды из крана мощно ударила в ведро, а лампочка над головой возбужденного Мнимозины внезапно моргнула. Раз, другой, третий… А на четвертый моргнул труп и начал поднимать голову. Женщины оцепенели.
В дверях застыл, собиравшийся войти Палваныч. Из его рук медленно, листок за листком, выпадали протоколы вскрытия.
-- Прикольно! -- прокомментировала мысленно Джульетта. Ее плечи вздрагивали от смеха, и она, прикрыв ладонями лицо, ссутулилась в позе обремененного безутешным горем чиновника, сотрясающегося от рыданий. -- Колян, нельзя так веселиться во время похорон.
Организаторы похорон: Колян -- бандит, рэкетир, налетчик; наипервейший его дружбан Витюха -- начальник муниципальной милиции, и Джульетта -- главный налоговый инспектор под замечательный повод в очередной раз обсосали, хлебнули кровушки у окрестных фермеров и местных предпринимателей:
-- Ребята, вы можете на благородное, нравственное, чистое, святое дело не жертвовать, конечно…
Троица прекрасно дополняла друг друга. Джульетта, с обаятельной улыбкой, приятным голосом объясняла, как важно, нужно и выгодно любить, а, главное, кормить районное руководство. Главный мент не наживы ради, а исключительно по живости характера прихватывал что-нибудь в натуральном выражении: ящичек многократно перемороженных ножек бывшего американского президента, пару десятков бутылочек водочки -- "покойник, типа, любил", упаковку чипсов -- "детишкам скажу: "Лиса прислала."
Колян просто стоял неподвижно и тяжело смотрел глубоко посаженными глазами из-под полей низко надвинутой шляпы. Его особенно боялись. Если первые двое могли в течение месяца развалить самый успешный бизнес актами, проверками, повестками, штрафами и упечь неугодного за решетку, то Колян запросто вычеркивал из жизни "одним росчерком "пера".
