Утром наша часть, еще на подходе обстрелянная минометным огнем противника, вступила в бой с мотопехотой, которая пыталась прорваться по шоссе прямо на Киев.
Встретив упорное сопротивление, мотоциклисты повернули назад. Через несколько часов нам пришлось отбивать атаку фашистских танков.
Не выдержав нашего огня, танки тоже повернули обратно, оставив на бугре семь подбитых машин.
Из-за леса методически вела огонь наша артиллерия, и снаряды с воем пролетали над головами.
Следующая ночь прошла в пулеметной перестрелке и беспрерывной бомбежке. К утру стало тише, и я, подложив под голову пилотку, уснула.
— Кухня приехала! — прокричал над окопом командир орудия. — Идите за завтраком!
По пути к кухне то и дело приходилось ложиться, потому что противник обстреливал наши позиции из минометов.
Собравшиеся около кухни бойцы торопили старшину:
— Давай быстрее, солнце всходит! Фашисты, наверное, уже позавтракали, начинают обстрел.
Не успела я принести котелок, наполненный жирной рисовой кашей с мясом, и спуститься на дно окопа, чтобы позавтракать, как послышалась автоматная трескотня. Мины стали рваться чаще.
Юшков, оставив котелок, высунулся из окопа и крикнул наблюдателю:
— Что за шум?
— Гитлеровцы пошли в атаку, — ответил тот.
Было видно, как маленькие фигурки, пригнувшись к земле, бежали в нашу сторону.
— У них и танки есть, вон из балки выходят! — крикнул наблюдатель. — Что это они позади пехоты? — удивился он.
Мы бросили котелки и побежали к орудию.
— Пока раненых нет, будешь заряжающей, ты же хотела к орудию, — сказал командир взвода.
Я встала у замка, вспоминая, как бойцы учили меня заряжать.
Танки приближались. Они ползли медленно, опасаясь наскочить на мины, и вели огонь из пушек и пулеметов, прикрывая наступление своей пехоты. Вот они подошли к нашим ориентирам.
— По головному танку — огонь! — скомандовал командир орудия.
Юшков сбросил маскировку, я втолкнула снаряд в казенник. Последовал выстрел.
Снаряд разорвался у головного танка, черный дым от разрыва застлал машину, но через мгновение танк прорезал облако пыли и дыма, продолжая идти. Втолкнув второй снаряд, посмотрела на Юшкова. Он, прикусив губу и прищурив левый глаз, вглядывался в панораму, лицо его побледнело, правая рука нервно вращала рукоятку поворотного механизма. Снова прогремел выстрел, танк вздрогнул и остановился. Я зарядила в третий раз.
Еще один танк развернулся в нашу сторону. Из его пушки вырвалось пламя. Земля под нами задрожала, воздушной волной меня ударило о станину. По щиту застучали осколки.
