— Н-но, Педро!
И Педро пошел как ни в чем не бывало. Он схватил хлеб. Криста отпрыгнула в сторону. Педро жевал и шел вперед, все вперед. Тележка, тарахтящая где-то позади, за хвостом, нисколько не мешала ему. Так мы заделались настоящими возчиками. Наконец весь хлеб был съеден. Педро хотел остановиться. Но нас это вовсе не устраивало. Мы так радовались, что Педро везет тележку! Я взмахнул кнутом:
— Н-но, Педро!
Педро побежал от кнута в конюшню, увлекая за собой тележку. В этом-то и состояла вся хитрость. Но нас так и распирала гордость.
— Да ведь он пустую тележку тянет, ваш недоросток! — крикнул нам какой-то крестьянин на лугу.
— Садись, он и тебя потянет, и твой скверный язык! — задиристо крикнули мы в ответ. Мы верили в нашего Педро.
На березе хохотал зеленый дятел.
По утрам, когда солнце поднимается из туманов, на берегу заросшего камышом озера, под высокими соснами, трубят журавли. Они встречают солнце трубными кликами, словно говоря нам, жителям маленького хутора:
«Вылезайте, сони, из перин! Красно солнышко давно взошло!..»
При этих трубных звуках ты кажешься себе грешником перед судом общественности. Ты чувствуешь себя ничтожным и виноватым и невольно вспоминаешь все свои грехи и упущения. Крадучись ты спешишь к письменному столу и принимаешься за работу.
Мой труд успешно подвигался вперед. Герой романа благополучно преодолел тяжелый этап своего жизненного пути и духовно созрел. Тут меня вызвали в город на заседание, и пришлось все бросить. За это время и герой и Педро одичали.
Наконец все же выдалось свободное воскресенье. Мы решили выехать на прогулку. Везти нас должен был Педро. Запрягая его, мы снова пустили в ход хлеб.
Все готово. Не без опаски мы садимся в тележку.
— Н-но!
Педро оглядывается. А где же хлеб? Я взмахиваю кнутом. Педро пускается наутек. Убегая, он увозит с собой тележку, а вместе с нею и нас.
Ох уж этот человек с его хитростью! Он говорит лошади: «Я вижу, тебе некуда девать силу. Поработай на меня!» Он прицепляет к лошади повозку, грозит кнутом, и он все еще недоволен! «Удираешь? Так прихвати с собой меня и мои тяжелые мешки!» Лошадь тащит и его, и груз. Теперь он доволен и говорит: «Лошадь отлично везет». Как бы не так! Следовало бы сказать: «Лошадь отлично удирает».
Кристе захотелось править. Я передал ей вожжи. Мы поменялись местами. Кучер должен сидеть справа.
— Н-но, Педро, пошел!
В этом шипящем «пошел» Педро почудилось что-то страшное. Он припустил во всю прыть, перешел на рысь. Тип-топ, тип-топ — выстукивали маленькие копытца. Вдохновленный тарахтеньем тележки, запахом смолы, доносившимся из лесу, и перекличкой дроздов, я сочинил извозчичью песню:
