— Да ты, чудак человек, про кого это?
— Да опять же все про графа! Не верите? И верно: чудо-чудное! Вот оно, письмо-то! Нате, глядите! Кто грамотный-то? Митрий, ты словно баловался, знаешь?
— Ничего я не смыслю, — ответил Митрий. — Ну тебя к лешему и с письмом-то! Попадешь еще из-за тебя. Какой такой граф тебе письма шлет? Об чем ему писать-то тебе? Станет он с тобой, с дерьмом, знаться!
— Кто, может, и дерьмо, а мы вот получили, — гордо выпячивая живот, ответил Харламп Василич. — Говорите, говорю, слава богу! Пишет в письме: «приеду, землю вам подарю мою в полное владение».
— Что же это он, окромя тебя, никому не пишет? — спросил один из стариков.
— Дык что же ты, аль забыл, кто я у него был-то? Чудак, ей-богу! Я у него двадцать лет выжил. Можно сказать, правая рука был, и сейчас бы жил, кабы не эти дьявола-то с ривалюцией! Ваньку-то покойника у меня кто крестил? Он! Кум он мне родной, а ты тявкаешь. Приеду, говорит, скоро. Как думаете, православные, насчет этого? Что нам делать? Как готовиться и какой мы ему ответ дадим за все наше похабство? Приедет, по головке кое-кого не погладит. Не верится, ей-богу! Каку господь к великому дню, к празднику, нечаянную радость послал нам! Дождались! Слава тебе, создателю! Я постоянно говорил: православные, бросьте вольничать! Нешто мыслимо нам, дьяволам серым, без благородных людей. Они наши отцы, а мы дети. В священном вон в писании — и то сказано: «повинуйтеся и покоряйтеся»? А кому покоряйтеся? Знамо, не нашему брату, сволочи, — а «болярам». Ты, скажем, подох, умер, тебя отпевать станут. Что священник поет? «Упокой господи, новопреставленного раба твоего Митрия», а, скажем (не дай бог), граф представится. Об нем как? Об нем: «Упокой, господи, болярина Анатолия». Понял? Заметь: разница какая! Подумай головой-то! Не знаю, как и быть, православные, что делать? Очумел, ей-богу, от нечаянной радости!
— Чего делать? Сходку собирать — вот чего! — посоветовал один из стариков. — Звони! Эдакое, самделе, ребята, дело важности первостатейной, а мы сидим, думаем. Звони!! Скликай народ! Объявляй письмо, Харламп Васильев! Обсудим дело все сопча, миром, кого нам слушать: графа опять аль этих. С этими тоже шутки плохи, ну-ка да не приедет?!
— А, дурак, прости, господи! — воскликнул Харламп Василич. — Тебе русским языком сказано: «скоро буду». Врать он, что ли, станет, как ты полагаешь?
— Звони! Нечего зря языком бить, время терять. Зво-о-ни!!!
