— Я знаю, что вы были у Вологдина и говорили с ним. Не пойму только одного: зачем вам эго? Зачем вам знать о сгоревшем генераторе?
— Объясню, зачем. Затем, что с первых же минут, как я согласился вести это дело, меня взяли за горло. Затем, что никто не хочет сказать мне правду об этом генераторе, в том числе владелец завода Глебов и даже сам Вологдин. Затем, что меня уже пытались убить.
— Убить?
— Да, убить. Затем, что за мной непрерывно следят. Затем, наконец, что вчера мне прислали предупреждение. — Пластов достал и положил перед Субботиным записку. — Вот полюбуйтесь.
Субботин взял записку, прочел, усмехнулся, вернул Пластову.
— Кто это вам прислал?
— Понятия не имею. Я нашел эту записку вчера вечером в своем почтовом ящике.
Инженер хрустнул пальцами, встал, прошелся по комнате. Остановился у книжных полок.
— Что ж, попробую объяснить, как вы выразились, без обиняков и с исчерпывающей ясностью, что представлял собой генератор Вологдина. Впрочем, может быть, даже еще представляет.
— Как понять — представляет? Ведь он, насколько я понял, сгорел?
Инженер молчал, и Пластов подумал: за этим что-то стоит. Хорошо, запомним и не будем мешать. Субботин, будто все еще не решаясь говорить, приподнялся на носках, наконец продолжил:
— Да, будем считать. Так вот, если говорить откровенно, то и пожар завода, и ваша защита, и даже полтора миллиона страховки все это ничто по сравнению с пропавшим генератором. Попросту ничто. Впрочем, чтобы объяснить… — Повернулся: — Вы знаете предысторию возникновения генератора?
— В какой-то степени. Как объяснил Вологдин, генератор был заказан Морским ведомством?
— Сказать так — значит ничего не сказать. Морским ведомством… Хорошо, объяснять так объяснять. Есть такое выражение чисто политическое борьба флотов, надеюсь, вы его слышали?
— Приходилось.
— Наверняка приходилось, если вы читаете газеты. Выражение ходкое, на самом же деле с трудом поддается расшифровке. В нескольких словах его не объяснишь, это вопрос глобальной политики.
— По-моему, это выражение пустили в ход англичане?
— Англичане, обладающие пока самым сильным флотом, только кричат. Трубят на весь мир о непомерно растущей силе германского флота. Германского, потому что немцы их соседи. Немцы другие: вдохновленные адмиралом фон Тирпицем, они, сжав зубы, молча пытаются догнать англичан. Бросив на это все силы, строят в Киле и Гамбурге новые дредноуты. Но есть одна тонкость — больше всего немцев волнуют совсем не англичане. Сейчас их волнует другой флот, совсем другой.
