— Знаешь, тот мультик у меня и сейчас есть, — сказал он. — Нашел недавно в стрим-видео на каком-то сайте. Хочешь посмотреть? — Фильм тысяча девятьсот тридцать шестого года, производства Хармана-Изинга, Билли смотрел его множество раз. Приключения обитателей склянок с аптечной полки. Необычно и пугающе. — Знаешь, как бывает? Иногда что-нибудь консервирую или просто работаю в «мокрых» лабораториях, и ловлю себя на том, что напеваю одну песенку оттуда. «Духи аммиа-а-ака…»
— Билли. — Леон протянул к нему руку. — Что происходит?
Билли остановился и попытался снова рассказать о том, что случилось. Он сглатывал, борясь со своим собственным ртом, словно изгоняя из него какое-то вязкое самозваное вторгшееся нечто. И наконец, вздохнув, начал рассказывать о том, что и собирался рассказать. О том, что он обнаружил в подвале. О предложении со стороны полиции.
Леон не улыбался.
— Тебе разрешили рассказывать мне об этом? — спросил он наконец.
Билли рассмеялся.
— Нет, но… сам понимаешь.
— Я имею в виду, это же в буквальном смысле невозможно, то, что случилось, — сказал Леон.
— Знаю. Знаю, что невозможно.
Они долго смотрели друг на друга.
— Есть… многое на свете… — промямлил Леон.
— Будешь цитировать Шекспира — убью на месте! Господи, Леон, я нашел мертвеца в бутыли.
— Тяжелый случай. И они предлагают поступить к ним на работу? Ты что, станешь копом?
— Консультантом.
Когда несколько месяцев назад Леон осматривал спрута, то обошелся общепринятым восклицанием. «Вот это да!» — словно перед скелетом динозавра, драгоценностями Короны, акварелью Тёрнера. «Вот это да!» прозвучало у Леона так же, как у чьих-нибудь родителей-приятелей, приходивших в Дарвиновский центр ради чего-то другого. Билли был разочарован.
— Что собираешься делать? — спросил Леон.
— Не знаю.
Билли посмотрел на почту, которую захватил Леон: два счета, карточка и тяжелая бандероль в коричневой бумаге, по старинке перевязанная ворсистой бечевкой. Он надел очки и перерезал бечевку.
— Ты с Маргиналией увидишься? — спросил он.
— Да. И перестань говорить в таком тоне, когда называешь ее имя. Иначе я скажу ей, и пусть сама тебе все объясняет, — заявил Леон, возясь со своим телефоном. — Уж она объяснит.
— Погоди, — сказал Билли. — Дай-ка я угадаю. «Ключом к этому тексту является не сам текст, но…» — Он нахмурился: невозможно было понять, что такое он разворачивает. Внутри пакета был прямоугольник из черной хлопчатобумажной ткани.
— Я пишу эсэмэску, ей это понравится, — сообщил Леон.
