– Алекс, не сиди пнем, переводи, что говорит твоя дочь! – гаркнул мерзье.
– А, что? – встрепенулось дремавшее с открытыми глазами тело.
– О чем она говорит? – начал злиться Дюбуа. – Ты что, забыл, зачем ты тут?
– Не забыл, – равнодушный зевок. – Ничего интересного для вас девочка не сказала. Обычное детское сюсю-мусю с мамочкой.
– Позволь мне самому решать, что представляет для меня интерес, а что нет, – проворчал колдун, направляясь к нам. – Ну что, женщина, ты поняла теперь, что со мной следует быть покорной? Тебе понравились новое жилье и одежда?
Я посмотрела уроду в глаза. То, что мерзье прочитал в моих, ему явно не понравилось:
– Значит, не поняла. Ну ничего, поймешь, деваться тебе некуда. А сейчас покорми дочь, она отказывалась есть без тебя, приходилось кормить насильно. И сама можешь перекусить тем, что останется. Потом погуляй с Никой по участку, ей необходим свежий воздух. Позже я пришлю за девочкой, пора начинать обучение. Теперь, надеюсь, она будет более открытой.
Да пожалуйста, надейся сколько угодно, кто бы возражал! Для меня теперь главное – время потянуть, чтобы найти возможность вырваться из этой клоаки. И с тобой, урод, надо что-то делать, ведь в покое ты нас не оставишь.
Дюбуа гавкнул на няньку, жестом позвал за собой Лешкино тело, и мы с дочей остались наконец одни.
Спасибо тебе, господи! Пусть и дальше колдун пребывает в уверенности, что я теперь абсолютно безвредна, эдакое немое бревно, неспособное к общению. Интернет для меня недоступен, телефон – тоже, выйти хоть как-то на связь я не могу. Так считает Дюбуа, поэтому свободу моего передвижения по вилле ограничивать не стал. И это хорошо.
– Мамсик, пойдем кушать, – шмыгнула носом дочка. – Я проголодалась. А ты?
«Я тоже».
И пусть почти вся еда уже остыла, нам это было безразлично – ведь мы были вместе! И никто на осквернял окружающее пространство своим присутствием. Наверное, поэтому было очень вкусно. Если бы не эти дурацкие губы…
Повеселевшая Ника потянула меня за руку к выходу, но вдруг резко остановилась и с недоумением посмотрела на мои босые ноги:
– Мамс, а где твои тапки?
Я развела руки и пожала плечами – «нету».
– И зачем ты надела на себя мешок от картошки?
Ты, доченька, еще мамины трусы на веревочке не видела!
– Так нельзя, – нахмурилась Ника. – Тебе надо переодеться.
Кто бы спорил!
– Пойдем искать твои вещи. Я видела, как их тащили в дом.
И куда затащили?
Малышка уже решительно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Но мне туда совсем не хотелось, поскольку где-то там уродливым грибом торчал Паскаль Дюбуа. Лучше поищем здесь, под лестницей есть большая кладовка, я помню.
