Укол в сонную артерию и боль в челюсти прошла — теперь шея вместе с головой «взорвались».
Стася тряхнула волосами, глухо выругавшись. Выставила ладонь и взглядом предупредила: еще одна процедура и я вам что-нибудь введу, причем, куда придется!
Мужчины улыбнулись.
— Ничего, капитан, потом спасибо скажешь.
— Скажу, — заверила. И даже представила акт благодарности: душевный, двухминутный спарринг. Больше времени на то, чтобы уделать этих экспериментаторов ей не потребуется.
Мужчина подал линзы. Тоненькая пленка легла на радужку и закрепилась. Русанова поморгала, устанавливая фокус на зрачке и, уставилась на мужчин: что еще придумаете?
— Пройдитесь капитан.
Стася прошлась по полу, жалея, что не может пройтись по зубам умников.
— Дискомфорт есть?
— Нет, — заверила, успокаиваясь.
— Неприятные ощущения?
— Нет.
— Самочувствие?
— В норме.
— Ваши данные?
— Капитан Русанова. Альфа четыре.
Мужчина вытащил сканинг, провел им по воздуху возле Стаси, просматривая ее с головы до ног, и удовлетворившись результатом, кивнул:
— Идите, капитан. Удачи.
— Встретимся, капитан, — тепло сказал второй.
Стася со значением глядя на них, потерла еще ноющую челюсть и заверила, не сдержав улыбки:
— Не сомневайтесь.
Стена разделившая ее с остальными бойцами группы, отъехала, пропуская женщину.
Круглый бокс был разделен на секторы как торт на порционные кусочки. Их было ровно восемь. Бойцы встали через один сектор друг от друга и вжались в угол. Двери сомкнулись, предупреждающе пискнув. Таймер начал отсчет и группу начало раскручивать, как бактерии в центрифуге. Цифровые обозначения и параметры сёрферов высветившиеся на стенах превратились в трассирующие линии, уши заложило, пошла нагрузка на тело. Его вдавило в угол и…
Русанова тряхнула волосами, шагнув на темный, мокрый бетон. Перед глазами еще плыло и потому определить где она, что перед ней, женщина не могла. Но вот пара глотков свежего воздуха и туман в голове прояснился, зрение стало нормальным, восстановился слух.
И первое что она увидела перед собой — огромное здание, похожее по форме на срез пирамиды, упиралось готическим шпилем в небо. Вокруг бетонная площадка, мокрая, темная. В воздухе чувствуется запах озона, вот только деревьев, травы, вообще какой-нибудь растительности видно не было.
То ли поздний вечер, то ли раннее утро: прохладно и сумрачно. Зябкий ветер касается щек и доносит запахи осени. С темного неба опускаются планеры, вычерчивая светом фар на мокром бетоне разноцветные круги, с тихим шипением встают на прикол слева и справа. Шум шагов:
