Снова настала зима, но сегодня солнце светит особенно сильно. Окружающий мир неожиданно стал светлым, сильным и новым, это ошеломило меня, смутило.
Как только я вышел в сад, весь город словно бросился мне в лицо.
«Может, это снег, — думаю я. — Это он отражает и усиливает свет».
Искрится снег, блестят стекла и металлические поверхности. Воздух сверкает от отражений, сияет звездочками.
На переднем плане белеет яблоня-китайка. Пушистые ветви едва выдерживают тяжесть свежего снега, так неожиданно выпавшего ночью. Приглядевшись, я вижу, что все яблони вдоль улицы такие же. Все белое, все новое, все сияет. Астраканвэген превратилась в чистую зимнюю улицу.
Думаю, сегодня самый светлый день в году. Воскресенье, Sunday, в самом начале апреля. Скоро весна. Но сначала пройдет этот источающий свет зимний день, отражающий в себе весь мир, весь мой мир.
Я ищу следы ежа, но газон бел, как чистый лист. Наверное, еж снова впал в спячку.
Я звоню в дверь Туве и долго стою на лестнице, жду. В доме не слышно ни звука. На двери висит табличка — «Рагнар». Когда я впервые звонил ей, она тоже ответила: «Рагнар», я онемел, ничего не понимая, мне показалось, что она насмехается надо мной. Через некоторое время я догадался: Рагнар — это фамилия, ее зовут Туве Рагнар.
Сбоку от двери висит желтая металлическая табличка «Частное посредническое бюро недвижимости Элизабет Рагнар».
Я уже готов уйти, как дверь беззвучно открывается и на пороге, щурясь от солнца, появляется Туве. Она держит руку козырьком, защищая глаза от света. Долго удивленно смотрит на меня. Затем приглашает войти.
— Я одна дома.
Туве смеется.
Я тоже смеюсь. Скорее всего, из вежливости.
— Заходи, — говорит она и тянет меня в прихожую.
Дом утопает в солнечном свете, который льется сквозь большие окна гостиной. На Туве красный банный халат, хотя уже день.
Я тихо иду за ней по просторному дому. Комнаты в меру обставлены мебелью. Кресло, диван со светло-голубой обивкой и коричневыми кожаными подлокотниками и прочие красивые вещи: вазы разных голубых оттенков, скульптура, изображающая, как я понимаю, быка.
На стеклянном столике лежит лекарство от мигрени.
Паркетный пол. Порой мои ноги утопают в коврах с длинным, как трава на газоне, ворсом. В одной из комнат я вижу свое отражение в огромном экране телевизора.
— Сколько же в нем дюймов? — с уважением спрашиваю я.
— Понятия не имею, — равнодушно отвечает Туве.
Видимо, дела у ее мамы идут неплохо.
