— В СМИ, — поясняю для краткости.
Всего не расскажешь. С буквами, в общем, с людьми.
Он уважительно, а может, немного опасливо примолк. Но я заметила, что у нас любят журналистов. Они олицетворяют власть, а к власти всегда тянутся. Даже представители другой власти, исполнительной. Один из которых вот сидит напротив и вытирает пот со лба кулаком.
Подмечает острым своим пинкертоновским оком шариковую ручку, на которой весьма удачно к случаю значится: «СМИ против терроризма и наркоугрозы» — дома взяла из стакана с пишущими принадлежностями первую попавшуюся — и довольно щурится.
Через час мы уже на «ты», как свойственно всем молодым людям, и почти закадычные друзья, корефаны. Я выслушала не меньше десятка случаев из практики, усвоила, что патруль неправильно ведёт себя при проверке документов, и до моего сознания доведена мысль: «Курск — город блата. Если ты неправ, но у тебя есть блат, ты будешь прав. А если ты прав, но у тебя нет блата, ты будешь неправ».
С мужчинами такого рода, как круглолицый собеседник, я всегда — свой в доску парень. И вот уже выслушиваю историю поруганной любви.
— Она вышла замуж за другого. Я спросил, почему. Она говорит, я ж не знала, какой ты в постели. И дело всего только в этом? Я спросил, почему нельзя было проверить. А сама Лариска — вообще. Вот стоит возле киоска, и её кто-то лапает. Я говорю, зачем позволяешь. А она — нет у меня на тебя времени. Ну раз нет времени, нет вопросов. Я сказал, нет проблем. Я сказал ей, раз у тебя нет на меня времени, у меня к тебе больше нет вопросов.
Он вынимает слова из себя по одному, с трудом, и я еле справляюсь с искушением подсказать то и сё, поторопить ход разговора. Бессмысленно — другой темп.
— Или вот кража. Я говорю, ты проверь, кто в последнее время освободился из мест лишения свободы. А он мне: «А зачем?» Ну ёлки-палки. Ты криминалистику изучал?..
Но мне, конечно, интереснее про любовь.
— Лариска-то, наверно, не одна девушка в Курске?
— Не одна. Но любил-то я её одну, понимаешь?
Я замираю. Ответ повергает в оторопь. Любил? Любил её одну? Девку, которая позволяет себя лапать у киосков? Наверно, я чего-то не понимаю. Ну конечно, не понимаю.
Не думаю же я, что только я могу любить человека, которому нет до меня дела?
Да, конечно, я так не думаю… Но всё-таки… Странно. Этакий бык, косая сажень в плечах, будущий отец огромной семьи, зачинатель рода, и вот какая-то Лариска, глупая, мелкая баба…
— Ну а ты чего одна едешь? — следует неизбежный вопрос.
