В больничной клетчатой пижаме поверх свитера, и бесформенных штанах, он подошел обычной прыгающей походкой, кивнул Алене и протянул руку Валентине, отвечая на ее приветствие.
Они сели за стол. Алена извлекла из сумки купленную у метро снедь: блины с начинкой, шоколад, рулет с повидлом, бутылку «Колы». Еще у метро произошел такой разговор: «Может быть, сок лучше?» — «Я уже устала бороться за здоровый образ жизни. Думаю, эта отрава — пустяки в сравнении с этими лекарствами, а любит он газировку, что поделать».
Дмитрий сразу начал есть, и аппетит у него был хороший. Он не выглядел ни истощенным, ни вообще каким-то особенным.
— Читаешь что-нибудь? — спросила Валентина.
— Да, двухтомную «Историю человеческих заблуждений», — ответил он.
— Двухтомную? Ничего себе.
— Глупость, конечно. Но надо же что-нибудь читать. А то отобрали Псалтирь, — он улыбнулся. — А наизусть… Не очень-то. Трудно сосредоточиться. Что-то как будто не то с памятью… Какая-то ерунда. Говорят, препараты…
— Конечно, препараты, — сказала Алена. — Когда мы подлечимся, и выйдем отсюда, память восстановится.
— Мы уже никогда не выйдем отсюда, Аленушка, — он тепло, ласково, осторожно улыбнулся ей.
Валентина почувствовала, как в ее собственном сознании что-то надорвалось и расслоилось, она оказалась как бы в двух вселенных одновременно: в одной вместе с Аленой, вместе с Лоттой, Виталием, Иваном, Сергеем, Егором и всеми, кого знала, и где они все понимали друг друга. А в иной — вместе с Дмитрием, где его никто, кроме нее, не понимал. Или не хотел понять, делал вид, что не понимает.
— Не говори ерунды, — заметила Алена.
— Конечно, ты выйдешь, — произнесла и Валентина.
— Как можно выйти откуда-то, где находится весь мир? Ведь по-настоящему здоровые люди все здесь.
— Надеюсь, ты не слушаешь, что они тебе тут говорят? — спросила Алена.
— Кого же еще слушать, как не того, кто оказывается рядом? Может быть, их устами говорит с тобой Господь.
— И давно ты веришь в Бога, Дима? — спросила Валентина.
— Давно или недавно — я уже сам не знаю. Просто однажды я стал ощущать очень близкое присутствие Бога. А впервые нечто подобное посетило меня в раннем детстве. Понимаешь, наши поступки перестали казаться мне разумными, объяснимыми. Деньги, работа, семья, всё это не то. Всё это, понимаешь, неправильно устроено, сплошной тупик. Прости, Аленушка.
— Я тебя, конечно, прощаю! — воскликнула Алена таким веселым тоном, что стало почти физически больно от этого последнего, отчаянного наигрыша. — Подлечишься и выйдешь. Мы снова будем вместе.
