Потом позвонили вдруг из приемного отделения больницы и поинтересовались, действительно ли Дмитрий болен. Я сказала, что да. Неужели даже тамошний врач усомнился? Господи, а может быть, это я схожу с ума, а он — здоров?..
ВХОДЯЩИЕ. Алёна Иванеха
Ненавижу Бернса, Бога, все на свете.
И если мука суждена
Тебе судьбой, тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой, делить с тобой.
Какое вранье! Вот вранье… Вся жизнь. Я строчками Бернса и говорила, когда ехала с Димой в ЗАГС из ПНД. А теперь я ухожу от него. Хватило. Хотя нужна ему как никогда. Не могу я «скорбь твою до дна делить с тобой». Я не могу жить только для Дмитрия. И кого ни спросила бы, все бы меня оправдали. Даже матушка Досифея, даже Женя. Никто не сказал ни разу: ты слаба, ты предательница. Так правильно? Значит, если человек заболеет, сойдет с ума, он остается один, и оставлять его — правильно? Нет, не так. Конечно, мы будем общаться, мы останемся друзьями. Останемся. На хрена он мне сдался, твой дурацкий «мрачный дол». Я же хочу жить. Так логично — зачем гибнуть и мучиться двоим? Ни у кого даже нет сомнений. И я поступаю так, и мир с этого мига другой. Мир, где ты один, где ты нужен кому-то, пока здоров и хорош.
Никто не заставляет меня. Я могу остаться. Ухаживать за ним, как за ребенком. Я интересна ему постольку, поскольку касаюсь его, живу им. Он не ценит мои переводы. Сейчас, когда я прихожу в больницу, он сообщает мне, чтó я должна любить, чтó мне должно нравиться, а что — нет. Он никогда не решит для меня ни одной житейской проблемы. Как же хочется жить! Родить ребенка. Какое счастье быть с психически нормальным человеком! Вот и получается, что я любила не Дмитрия, а себя, свою интересную жизнь рядом с ним.
ВХОДЯЩИЕ. Алёна Иванеха
Вчера у нас состоялся ужасный разговор. Пошли погулять с ним — его выпустили на прогулку — и бодро как-то гуляли, нескучно. Сидели там, в больничном парке, и он на какую-то мою очередную реплику заявил: «Это потому что у тебя давно не было мужчины». «Ну, тут ты ошибаешься», — огрызнулась я и продолжала, но, естественно, его уже ничто не интересовало, кроме «кто» и «как». Кто тянул меня за язык? Умная женщина никогда такого бы не сказала, если уж сделала. И я, конечно, стала оправдываться. Мол, ты никогда не заботился обо мне, ты ничего для меня не сделал, одни претензии. Хорошо, сказал он, давай подумаем, что я для тебя сделал со дня нашего знакомства. Я дал тебе твое творчество. Я ввел тебя в нашу среду, познакомил с талантливыми людьми, с творческим процессом. Не будь меня, ты сейчас продавала бы кабели, или сидела еще в какой-нибудь конторе, а стишки пописывала исключительно для себя. Что бы ты ни говорила по этому поводу, как бы ни возражала, тут я останусь при своем и всегда буду это утверждать, когда услышу, что, мол, я для тебя ничего не сделал.
