Я: «Эта тетушка… она тогда жила у вас?»
Математик: «Гм-м… Жила? Возможно. Я ее иногда видел… иногда не видел… Может быть, она куда-то уходила? Не знаю! Простите, если это важно, я боюсь вас дезинформировать».
Зато последний его брак оказался счастливым — без дураков. Надежда была сотрудницей факультета, матерью-одиночкой с трудной судьбой. Они часами разговаривали на кухне, точнее, говорила в основном она, а он просто смотрел на ее лицо и иногда подавал реплики, как в театре. Они гуляли по городу. Она обновила его гардероб, заставляла его прямо держать спину, и на него стали засматриваться женщины-коллеги. Ее одиннадцатилетняя дочка стала называть его папой через четыре месяца после того, как они переехали к нему. Он дарил ей кукол и бантики, потому что не знал, что еще можно подарить девочке. В куклы она уже не играла, бантики не носила, но смеялась и висла у него на шее.
Возможно, Надежда была больна уже тогда, когда они поженились. Но примерно через полтора года стало ясно, что надежды практически нет. Во всех смыслах. Искать так долго, чтобы почти сразу расстаться! Он, наверное, умер бы вместе с ней, если бы не Светлана. Она спасла его. Они вместе горевали по Надежде, и вместе выжили.
Теперь Светлане пятнадцать. Она поразительно похожа на мать, но намного красивее ее. И веселее. И жизнерадостнее. Он показал мне карточку — девушка и вправду была эффектна и выглядела на фото несколько старше своих лет.
— Я — ее отец, — как заклинание, повторил мужчина. — Она — моя дочь. Надежда, умирая, просила меня позаботиться о ней.
— Вы заботитесь, — сказала я. — Красота — это от природы. Но Светлана не была бы веселой и жизнерадостной, если бы вы плохо выполняли завет Надежды.
— Почему вы не спрашиваете?! — крикнул мужчина и сжал руками виски. — Вы же учились, проходили в институте этого чертового Фрейда и уже должны понимать! Они спрашивали все время! Что я чувствую, когда она ко мне прикасается?.. Она всегда была очень ласковая, но после смерти матери ей особенно не хватало прикосновений… О чем я думаю, когда она моется в ванной? Когда она сидит на диване перед телевизором в этих своих обтягивающих трусах и этой странной майке, которая больше похожа на лифчик… Она еще ребенок и ничего не понимает. После смерти матери она просила, чтобы я ложился с ней на диване и стоял за дверью туалета — ей было страшно одной. Они просили меня описать все подробно! Они говорили, что это нормально и я не должен испытывать чувства вины! Вы слышите?! — Нормально!!!
