Мама смотрит на меня с веселым лукавством, обаятельно улыбается и наклоняет головку, явно зовет «в подружки».
— Даша еще не начала врать? — интересуюсь я.
— Н-нет… Она искренняя девочка, всегда все рассказывает. Но… Вы думаете… А что я могу против них двоих?!!
В голосе — близкие слезы. Я ей не верю.
— Вы ее сдали! — жестко говорю я. — Вы неглупый человек и все поняли с самого начала. Ей некуда сбежать, «выворачиваться» на ваш манер она не научилась, потому что три четверти генетики — от вашего «линейного» мужа и такой же бабушки. И бедная Даша ушла в полный аут, покорилась всему и превратилась…
У нее слезы брызнули, как из груши у клоуна.
— …превратилась — в грызуна! — закончила я.
* * *
Поправив макияж, мама Даши изобразила на лице серьезную заинтересованность и почтение к моему профессионализму.
— Но что же нам делать, доктор?
— Приходите вместе с мужем и бабушкой.
* * *
По договоренности со всеми членами семьи в Дашино расписание внесены изменения. Теперь у нее есть один день «ничегонеделания», когда можно ходить в пижаме, пить кока-колу из бутылки, два часа болтать по телефону с подружкой и сидеть у телевизора с «кривой спиной».
Убедить бабушку и папу было нелегко. Они считали все это баловством и уповали то на ремень, то на мифические таблетки. Мама помогала мне изо всех сил и время от времени заглядывала в глаза: видите, доктор, как я стараюсь?!
Договорились на экспериментальный срок — два месяца. Через два месяца коробка для разгрызенных карандашей опустела. Папа и бабушка Даши смирились под тяжестью фактов. Мама продолжает ходить в фитнес-клуб.
Глава 10
Война у трансформаторной будки
— Вы знаете, что сейчас идет война?!
Тощий пятнадцатилетний подросток с прыщом на носу смотрел на меня пронзительно, маленькими остренькими глазками. Самой заметной деталью его внешности были огромные, высоко зашнурованные, тяжеленные на вид ботинки. В коридоре на банкетке сидела мама юноши, обеспокоенная тремя двойками и двумя неаттестациями за последнюю четверть.
— Прости, но что ты имеешь в виду? — осторожно уточнила я. По возрасту, а также личному и семейному анамнезу парня ожидать можно было чего угодно — от израильской агрессии до нападения зеленых человечков из электрической розетки.
— Вот видите, не знаете, — горько вздохнул подросток. — И вообще: никому и дела нет. И только мы…
— А кто это — «мы»?
— Я — «антифа»! — гордо вздернув прыщ, произнес юноша.
— A-а! Понятно! — искренне обрадовалась я (все-таки не зеленые человечки).
