Розовый Дракон трясущимися от нетерпения лапами делал тоненькую полоску из какого-то белого порошка. Затем лихорадочно сунул в ноздрю трубочку и с шумом втянул весь порошок. С минуту-две Розовый Дракон сидел, замерев, с закрытыми глазами. Открыв их, он тупо уставился на Змея Горыныча. Постепенно на морде стало появляться узнавание. Пытаясь оставаться гостеприимным хозяином, Дракон предложил Горынычу «угоститься». Левая и средняя головы после краткого размышления, изобразив негодование, отказались, правая же начала усиленно подмигивать Розовому Дракону то сразу обоими глазами, то поочередно, и даже украдкой сделала попытку дотянуться к коробочке с порошком. Однако средняя и левая были начеку, и решительно пресекли локальный сепаратизм, тут же отвесив правой хорошего тумака.
Даже несмотря на свою недалекость и дремучесть Змей Горыныч вполне оценил пагубность столь эпатажного для ординарного дракона влечения. Ведь драконы, в отличие от людей, не обладают развитым иммунитетом. Руководствуясь исключительно благими намерениями, Змей Горыныч предпринял настойчивые, но неуклюжие — а потому и оставшиеся безуспешными — попытки выведать причину настолько разительных перемен. Однако Розовый Дракон после принятой дозы держался отстраненно-высокомерно и желания откровенничать не выявил.
Традиционный легкий третий ужин прошел натянуто-вежливо. И Змей Горыныч, и Розовый Дракон с горечью осознавали, что эта встреча для них может оказаться последней. После ужина они сухо распрощались, и Змей Горыныч продолжил свой путь далее, в Южный Уэльс, к Виверну.
С некоторых пор передвигаться Змей Горыныч предпочитал по ночам. Этому его научил печальный опыт, и не только свой, но и родственников. Сколько их уже погибло… Одних расстреляли из автоматов ошарашенные пограничники, так, на всякий случай; другие были обстреляны – и успешно – НАТО-скими самолетами-перехватчиками, а третьи не приняли во внимание наземную систему ПВО и были поражены прямым попаданием зенитных ракет. В ночное же время бдительность вояк падала, поэтому ночные полеты считались у драконов наиболее безопасными.
Появление Змея Горыныча Виверн воспринял с воодушевлением. Свой восторг от появления гостя он выразил традиционным для драконов способом: оперся на мощный шипастый хвост, замахал крыльями, засучил лапами с орлиными когтями, непомерно далеко высунул свой раздвоенный язык. Толстое красное брюхо колыхалось, выписывая фигуру, отдаленно напоминающую петлю гистерезиса. Змей Горыныч был очарован столь радушным приемом.
