Похвала эпатажности - Вячеслав Леонидович Козачук

Как-то после спектакля, стоя в, казалось, бесконечной очереди в гардероб, я ненароком прислушался к нарочито (так почудилось) громкому и чересчур возбужденному обсуждению игры актеров, происходившему буквально за моей спиной.

«Вы знаете, mon cher, сегодня NN играла крайне эпатажно!» — безапелляционно заявил уверенный, хорошо поставленный женский голос. (К слову, такие голоса чаще всего встречаются у преподавателей и батальонных старшин…) Далее последовала длинная и сложная тирада, общий смысл которой сводился к неподдельному (а, может, мое огрубевшее ухо и не уловило тонкой иронии?..) восторгу актерским мастерством NN. Однако ее игра у меня не только восхищения, но даже и малейшего одобрения не вызвала. Выждав приличествующую моменту паузу, я обернулся и был крайне поражен почти невероятным совпадением мысленного портрета, который я себе уже составил, и той реальности, которую был вынужден созерцать. Бальзаковского возраста искусственная блондинка, стремящаяся, видимо, из всех физических сил и финансовых ресурсов выглядеть моложе лет на десять, а при удачном освещении — и на все пятнадцать, одета была и впрямь эпатажно: нежного, бледновато-розового цвета длинный, крупной вязки кардиган, выглядывающая из-под него насыщенно-зеленая, до ядовитости, шелковая блуза с немыслимых размеров бантом и, наконец, узкие брюки из тяжелого черного твида.

«Эталон безвкусицы! Хоть сейчас в Палату мер и весов…», — мелькнуло у меня. — Но при чем тут эпатажность?!»

По дороге домой, под мерный стук колес полупустых вагонов метро я долго раздумывал над правильностью употребления слова. Казалось бы, с чего это меня взволновала чья-то ошибка? Но суть, на мой взгляд, была все же гораздо глубже…

Дома, даже не снимая верхней одежды и только сбросив обувь, я подошел к книжным шкафам и отыскал величайшее по нынешним временам сокровище — почти букинистическую ценность — Словарь иностранных слов, изданный еще в те годы, когда в академических институтах, составлявших энциклопедические словари, к работе относились с величайшей тщательностью.

…Ну-ка, ну-ка, глянем, что ж это за зверь такой — эпатажность!

Словарь утверждал, что слово «эпатажность» имеет исключительно французские корни, происходя от épatage, что означает: «…скандальная выходка; поведение, нарушающее общепринятые нормы и правила». Впрочем, и у слова épatage, как выяснилось, есть предшественник — глагол épater — ошеломлять, приводить в изумление. Кстати, буквальное значение сего глагола — «отколоть ножку рюмки, лишить ноги» (фр. patte — «лапа»), что значит — выбить землю из-под ног, перевернуть всё с ног на голову…