Сказ о Змее Горыныче - Вячеслав Леонидович Козачук

Сказ о Змее Горыныче

Поучили

Змей Горыныч возлежал на поляне перед входом в пещеру, небрежно подперев левой задней лапой правую голову. Он пребывал в полнейшей меланхолии. Вообще-то Горыныч – так его называли очень близкие друзья, от других он фамильярности не терпел — к унынию склонен не был. Последний раз такая тоска накатывала на него лет триста, а то и четыреста назад, когда ведьмочка Вуду с экзотического даже для него острова Ямайка в разгар упоительно-бурного романа без объяснения причин бросила его где-то в индонезийском архипелаге и растворилась в дыме чудотворного костра вместе с местным красавчиком-колдуном. Положа лапу на сердце, Змей не смог бы назвать ведьмочку красавицей. Да, она была мила, было в ней какое-то очарование, шарм, живость в характере, но далеко не beautiful, как говорят эти островные снобы. (Кстати, на редкость мерзкие на вкус. Чем они там питаются, что у их мяса такой отвратительный привкус?!).

В тот раз Горыныч пребывал в печали совсем недолго, лет 60-70, и вышел из депрессии многажды опробованным способом – слегка пошалив. Шалить Змей умел и любил. Шалости творил с упоением, самозабвенно, полностью отдаваясь творческому процессу, забывая о времени и не обращая внимания на усталость. Правда, злые языки поговаривали, что с фантазией на этот счет у него было слабовато, дескать, повторялся Горыныч, упрекали в отсутствии разнообразия в его проказах, попрекали тем, что все озорства проходят по одному и тому же сценарию: сжигание трех-четырех деревень, избиение мужиков, насильничание девок, поедание грудных детей. (Особо ехидные даже предлагали ему привлечь PR-агентство для разработки оригинальной и самобытной программы, такой, какой нет ни у кого.) Однако Змею его программа нравилась, и ничего в ней он менять не желал.

В этот раз все было значительно сложнее. Причины хандры даже после многократных попыток самоанализа — не помогало ни по Фрейду, ни по Юнгу, — так и оставались расплывчатыми, мутными, как залапанные в забегаловке стаканы. Единственное, что осознал Змей, это горькое сожаление о том, что, поддавшись на мелкие и дешевые провокации так называемых любимых друзей, отклонился от привычного алгоритма и вместо деревень в чистых, неиспорченных цивилизацией лесах, резвился в пригородных селах.

- Ну что там хорошего? – спрашивал он себя.

И сам себе отвечал:

- Абсолютно ничего. Мужиков почти не осталось, а те, что есть, какие-то хилые, квелые, драться с ними совершенно неинтересно. Девки испорчены влиянием города и горожан. Накрашены сверх меры, табачищем от них несет, как от 90-летнего деда, убежать, как следует, не могут, а когда их насилуешь, так они еще и удовольствие получают. Ну, никакого тебе кайфа!