Но даже совершая ужасные ошибки, заблуждаясь во всем, или почти во всем, ты по-прежнему будешь наслаждаться удивительной и полноценной жизнью, словно увлекательным путешествием. Но при этом всегда помни, что когда-нибудь истечет и твой жизненный срок… Если после тебя ничего останется, найдется ли хоть одна живая душа, которая вспомнит тебя, когда закончится твой земной путь? До сих пор у тебя не было дела, в котором бы ты достиг вершин, нет результатов, нет итогов… Ты пуст, племянничек…
* * *
Змей Горыныч возлежал на своей поляне перед входом в пещеру в любимой позе: небрежно подперев левой задней лапой правую голову. Он был в печали…
Освободитель
Змей Горыныч возлежал на своей поляне перед входом в пещеру в любимой позе: небрежно подперев левой задней лапой правую голову, меланхолически почесывая кончиком хвоста левое ухо средней, самой незаурядной, можно даже сказать, выдающейся, мудрой и знающей головы — разумеется, из трех имеющихся... Средняя была занята очень трудным, весьма неприятным, но крайне необходимым занятием — обдумыванием и осознанием высказанных Красным Драконом поучений и наставлений. Мыслительный процесс Змею Горынычу был абсолютно несвойствен, потому как всякая непривычная работа проходил мучительно, с большими потугами. Думы, подобно тяжелым валунам в бурном потоке, двигались с трудом, рывками, иногда подолгу застревая на одном месте.
Время от времени о своих умозаключениях средняя ставила в известность левую, но у той, видимо, итоги умственного действа повышенного восторга не вызывали, так как она протяжно и печально вздыхала, негодующе сопела, возмущенно прядала ушами, но возражать — даже несмотря на категорическое несогласие — не решалась. Слишком уж свеж в памяти был урок, когда они вдвоем с левой, трепеща от праведного гнева, задали правой такую трепку, что та долгонько с ними не то, что не общалась, даже столовалась в другое время. А это уж был вернейший признак серьезнейшей размолвки… Поэтому для поддержания внутреннего мира вслух своего несогласия она не высказывала.
Думательное действо было нарушено непонятным шорохом. Горынычевы головы с потаенной радостью, тщательно скрываемой даже от самих себя, отвлеклись от порядком поднадоевшего занятия и насторожились. Из леса на опушку поляны осторожно, готовая в любой момент отпрянуть и спрятаться, выдвигалась баба Яга. Наиболее поразительным было то, что Яга явилась пешая, даже без своей излюбленной повседневной метлы, не говоря уже о парадном выезде — ступе. Пешее движение ей было абсолютно не присуще, по крайней мере, за последние пару тысяч лет в таком виде Змей Горыныч узрел ее впервые. Увиденное настолько обескуражило правую голову, что она громко залязгала-заклацала, безуспешно пытаясь вернуть на место отпадающую нижнюю челюсть.
