— Позвольте вам помочь, — проворковал Кеннет и, обхватив за талию, чуть не на руках вынес Элизу из машины.
Она не успела и глазом моргнуть, как очутилась в лифте, плавно скользящем вверх. В кабине кроме них никого не было, и Элиза, с трудом держась на ногах от слабости, прижалась к стенке, глядя на Кеннета с неприкрытой злобой.
— Как вы смеете распускать руки! И, если вы думаете, что я войду в вашу спальню…
— Скандалить вам не к лицу, Элиза, — холодно проронил Кеннет. — Успокойтесь, в номере есть гостиная, там мы и побеседуем.
— Я не пойду с вами! В спальне ли, в гостиной — мне все равно, я нигде не хочу быть с вами наедине.
— Вы уже наедине со мной, — насмешливо сообщил Кеннет, наклонившись к ней.
Его приближение вызвало в Элизе бурю чувств.
— Отойдите от меня… — прошептала она дрожащими губами.
— Кого вы боитесь, Элиза? Меня или себя?
Смутившись, она пробормотала:
— Что за глупости! Как можно бояться себя?
— Вы боитесь собственных инстинктов и желаний. — Кеннет выпрямился и теперь пристально смотрел на нее. — Вы в ужасе оттого, что чувствуете. Вот почему вы ищете убежища, прячетесь за ненависть ко мне. Вы не хотите рисковать и не хотите даже смотреть на меня. Разве я не прав?
Элиза покраснела, ее глаза забегали.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Кстати, к вашему сведению, в конце недели я выхожу замуж.
Лифт остановился, и дверь открылась. Кеннет схватил Элизу за руку и бесцеремонно потащил за собой.
— Я не пойду! Пустите!
Она, пытаясь вырваться и удрать, поцарапала ему щеку, потом двинула его по скуле и вскрикнула от боли — кость оказалась твердой.
— Успокойтесь! — Кеннет потер свободной рукой щеку, на которой появилось красноватое пятно. — Вам больнее, чем мне.
Дверь ближайшего номера отворилась, и из нее выплыла пожилая леди в брючном костюме и в нелепой соломенной шляпке.
— Что-нибудь случилось? — недовольно проквакала она.
Элиза на секунду замешкалась, но, прежде чем она собралась с мыслями, Кеннет ответил:
— Она испугалась резкой остановки лифта. Свадебный месяц, нервы… Вы знаете, как женщины теряются в таких случаях.
Старая леди неожиданно вспыхнула румянцем и улыбнулась. Элиза сердито взглянула на Кеннета. Вот уж дамский угодник, и с годами оттачивает свое мастерство!
— Я отнесу тебя, дорогая! — заворковал он и, подхватив Элизу на руки, пронес ее мимо старой леди, застывшей на месте с романтической улыбкой на губах.
Элиза знала, что может ругать его самыми последними словами, вырываться, драться, делать что угодно, но не в присутствии посторонних. На публичный демарш она просто не осмелилась бы. Воспользовавшись ее слабостью, Кеннет беспрепятственно донес ее до своего номера.
