Я поднялся, но он жестом дал понять, что разговор не окончен:
— Подожди, так что за проблемы?
— Спасибо за угощение, мои проблемы мне и решать.
— Во как!.. Отстал ты на диком Востоке, Колька с Залома, от жизни, отстал. Смотри, бросишься догонять, да будет поздно. Заходи, если чего, — и он пожал руку, словно ухватил ее клещами.
После обеда я собрался колоть дрова. Мать попросила:
— Перекинь, сынок, пару поленьев, пока дождя нет. Да завтра пару, глядишь, помалу и отоваришь их, а то ведь придется нанимать кого-нибудь.
Колка шла трудно. Если ольха поддавалась, то береза топор зажимала так, что не выдернуть, пришлось приспосабливать клин. Через полчаса начало ныть плечо, и я понял — этой работы мне хватит на все оставшиеся дни.
— А мы идем, смотрим, кто это здесь так мучается? — уже слегка навеселе подошли Антон с Иваном, колхозные механизаторы. Каждый со своим топором, видимо, уже побывали дома.
— У нас сейчас полная безработица: ни работы, ни солярки, ни запчастей, — поясняет Антон. — Председатель говорит, хлопцы, будьте дома, мне хлопот меньше. Идем, видим, человек мучается, решили, без нас пропадет. — Я понял: они надеялись на угощение, вид свидетельствовал, что им с утра что-то перепало, но мало. Их состояние вызвало тревогу: дрова колоть — не стакан подносить. Но моя тревога оказалась ложной. Антон с Иваном начали привычно и сноровисто махать топорами, да еще слегка подтрунивать надо мной: «Дрова на щепку не переводи, Николай Никитич..», «Во, это тебе не басмачей бить, бери поленце попроще, а нам оставляй сучковатые да комляки».
Широкоплечий, здоровенный Антон, поплевав в ладони, чтобы отполированное отцами и дедами топорище случайно не выскользнуло из его могучих рук, брал силой: его топор с такой силой обрушивался на полено, что, казалось, не только полено, но земля расколется, как грецкий орех. И все это завершалось громким «га-ах!».
Маленький верткий Иван брал сноровкой. Он каждое полено осматривал, как бы и куда получше ударить, ставил поудобнее, и топор еще не успевал коснуться полена, как оно словно само распадалось на ровные части, и приговаривал: «Наше вам тюк». Поленца у него не отлетали за полметра, как у Антона, а оставались лежать рядышком. После часа громкого гаканья Антон решил перекурить, а Иван все так же неутомимо и расчетливо тюкал.
Когда гора нарезанных поленьев почти вся перекочевала в поленницу и осталась самая малость, Иван обеспокоенно осведомился: «Никитич, как у тебя с горючим, чтобы в наши бензобаки залить?.. Пока остаток добьем, ты придумай что-нибудь для поднятия настроения безработных механизаторов». Он добродушно смахнул пот со лба. Его с той же улыбкой поддержал Антон.
