Мытари и фарисеи - Николай Васильевич Еленевский

НИКОЛАЙ ЕЛЕНЕВСКИЙ

Мытари и фарисеи

Роман

У входа в здание штаба, рядом с огромной жестяной урной для мусора, в специальной рамке под туго натянутой леской висело объявление. Написанное размашисто, красной краской начальником полкового клуба гвардии капитаном Ерохиным, оно сообщало: «Сегодня состоится офицерское собрание в поддержку политики, проводимой Президентом СССР Михаилом Сергеевичем Горбачевым.

Докладчик генерал-майор Б. П. Иванников.

Явка обязательна. Начало в 19.00».

Бумажный уголок вылез из-под пружинистой лески и хлопал на легком утрен­нем ветру: то ли радовался тому, что освободился, то ли стремился закрыться от поднявшегося над горами солнца.

Начальник продовольственной службы гвардии майор Пухляк, никогда не питавший особой симпатии к подобным мероприятиям, которых в последнее время было пруд пруди, взглянул в мою сторону, иронично хмыкнул:

— Опять уши трубочкой. Да сколько можно! У меня квартальный отчет на носу, а у них лапша, как нам будет хорошо и весело жить в связи с завершением очередного этапа перестройки. Поддержим всенародно любимого президента. Бред, да и только. Николай Никитич, а этот генерал, откуда он, что-то раньше я такой фамилии в штабе округа не слышал?

Мне оставалось пожать плечами. В последнее время то генерал депутатом становился, то депутат генералом, вот и разберись, чья фамилия и кто за ней стоит. В маленькой беседке, когда-то выкрашенной в ярко-зеленый цвет, а теперь облупившейся, группа офицеров, прежде чем разойтись по кабинетам, не спеша затягивалась полученными в счет пайка сигаретами и обсуждала судьбу родного гвардейского вертолетного полка. Последние новости в большинстве своем состо­яли из слухов, а каждая последующая новость рождала этих слухов еще больше.

— На собрании о чем речь будет, опять «ля-ля, бу-бу».

— Да вот Пухляк чего-нибудь скажет. Пухляк, ты чего расстроился, тебя же начальник политотдела записал выступающим, вот и пройдешься своим логиче­ским мышлением по всем шероховатостям, — в беседке рассмеялись.

Пухляк, не уловив иронии, взвился как ужаленный:

— Как записал? Я своего согласия на трибуну не давал!

— Ха, тебя спрашивали. Прошлый раз от штаба выступал Исламбеков...

— Да нет, Исламбеков от первой эскадрильи, от штаба майор Пушкарев. Теперь твоя очередь, гвардии майор котлет и консервов.

— Да ну вас, — Пухляк обиженно махнул рукой. — Скажи, Никитич, ну зачем мне все это? Разве у нас мало таких, кому трибуна как жена родная.