Пришлось идти и придумывать.
Мать быстренько накрыла на кухне стол, высказав свое предположение, что одной бутылкой здесь не обойдешься, спрятала за шкафчик еще одну. «Для них одной мало будет, я этих хлопцев хорошо знаю», — и начала выпроваживать Анюту:
— Все, выспалась, теперь иди домой!
Растрепанная, мятая Анюта, увидев на столе бутылку, встрепенулась, начала упираться:
— Теточка Марусечка, я еще полежу, ну что вы меня гоните, как собаку, я же не мешаю. На дворе дождь, а вы гоните меня.
— Давно дождя нет, уже дело к вечеру, собирайся, собирайся.
— А что, гости какие будут или как?
— Ну, если так, пойду позову Петра, — пригрозила мать. И только после этого Анюта, с сожалением оглядев накрытый стол, бросила в мою сторону умоляющий взгляд, но, не найдя поддержки, дрожащей рукой долго открывала и закрывала дверь.
Антон воспротивился идти в хату:
— Давай сюда, вот под навесом присядем. Зачем нам хата?
— Да как-то неудобно, — начал уговаривать я, — там мать все пристроила.
— Неудобно, когда ширинка очутилась сзади, — Антон начал из старых досок сооружать под навесом подобие стола.
— Да не пойдет он в хату, — подтвердил Иван, — уперся, как индюк. В хату надо через двор идти, а там Света увидит. Скандал будет, у него ведь свои дрова топора просят, так что, Никитич, неси сюда.
— Нет, хлопцы, не будем смешить людей.
— Их теперь насмешишь, — хихикнул Иван, — их уже так насмешили, что от смеха ажно скулы сводит. Ладно, в хату так в хату. Ты, Антон, давай первым, да напрямую, под яблонями, а мы с Никитичем по двору, по-хозяйски.
Одной бутылки и впрямь оказалось мало. Глядя на пустые стаканы, Антон с Иваном сокрушенно вздыхали, намекали, что, мол, такая работа трудная, а оказалась низкооплачиваемая, и несказанно обрадовались, когда я из-за кухонного шкафчика достал еще одну.
— Я вам, Никитич, вот что скажу, — Иван аккуратненько наливал вначале Антону, а затем себе, — дело вовсе не в выпивке, а в уважении. Мы же могли пройти мимо? Могли! Да не прошли?!
— Естественно!
— Вот здесь корень самого большого уважения, как говорится, весь айсберг, а наверху, — Иван показал на стакан, — наверху только видимая часть. Вот почему коммунистам под зад дали! Заслужили!
Потянувшийся за соленым огурцом Антон насторожился:
— Ты коммунистов не трогай!
— Вот, вот, — Иван насупился, — у него вечно не трогай. А ведь при коммунистах мы были рабами плановой экономики, рабами стандартного мышления, закрепощены в своих возможностях донельзя. Если пальто, так у всех одинаковое, если костюм, тоже. Над нами весь мир смеялся. Везде цензура, слово боялись сказать. Теперь у нас свое независимое государство! Свое! Трудности пройдут, наступят лучшие времена.
