– С Лихославлем вот что. После гибели мира вышла от Москвы первейшая из эффективных манагеров Даздраперма Бандурина, муж которой был мэр лужков каких-то.
– Мэр? – переспросил Жёлудь.
– Должно быть, от сокращения слова «манагер», – догадался Михан. – Эм-эр, вот тебе и «мэр». Понял, дурак?
– Манагер, значит, – пробормотал лесной парень и замолк, будто вспомнил что тягостное.
– Ну, муж лужайками занимался, а Бандурина? – нетерпеливо поторопил барда Михан.
– Даздраперма Бандурина была властительницей Москвы. Я же говорю, первостатейная из самых прошаренных московских манагеров. Она вышла из-за Мкада и двинулась на северо-запад, туда, где эльфы только начинали возрождать цивилизацию на своих дачных участках. И не было бы сейчас Великого Новгорода и заповедной страны вокруг Затонувшего Города, коли славные мужи не остановили бы беспримерную мразь. Угрёбище набрало сил в поражённой радиацией Твери, покинуло укрывище и потащилось навстречу своему позорищу. И был день холодный, и дул ветер северный, и принесла Бандурина зла немерено, однако не устояла пред достойными мужами, ибо в тот час мудрые вели непобедимых. И упокоилось чудовище в особом склепе, специально для неё выстроенном по эксклюзивному проекту. Умертвить прошаренного манагера, в силу его неодолимой эффективности, не смогли даже лучшие из лучших людей того времени, а эльфов с их техническим знанием поблизости не случилось. Даздраперму Бандурину заточили вместе с присущими ей самодовольством, тягостью и целесообразием. Так она и лежит, ни жива ни мертва, на окраине Лихославля, оставленная на вечность в своём узилище. Вот оно!
* * *
Когда на постоялый двор заглянул ражий ратник в коричневом бушлате с воротником медвежьего меха, удача улыбнулась отряду: Щавель вышел до ветру и застал чужака беседующим с хозяином.
– Кто таков? – Щавель терпеливо дождался, когда незнакомец сядет на коня и отъедет. Длинный топорик на поясе и два дрота в седельной кобуре свидетельствовали, что ратник при исполнении.
– На постой просился. К Ивану его направил, поддержу коллеге бизнес, – улыбнулся хозяин.
– Отчего же у себя не приютил?
– Так места закончились. Он не один, там десятка приехала, а этот чисто поинтересоваться завернул.
– Чей он? – Известие об оружных ратниках диковинного вида, разъезжающих по соседству, заставило насторожиться.
– С Селигера, – выдал хозяин. – Редкие гости у нас.
Щавель поспешил в трапезную, где вовсю гудели, знаками подманил Карпа, Сверчка и Лузгу.
