Паша опять рассмеялся,
вставая из-за стола.
– Он опять на войну
собрался. Теперь куда-то в иностранный легион. Уже договаривается со своими
фронтовыми дружками, как будут через границу пробираться. Наемникам, говорят,
хорошие бабки[12]
платят.
Пора было ехать дальше.
3. АННУШКА
Они выезжали за поселок.
– Вот моя деревня, –
начал декламировать Паша, – а вот и дом родной.
При этом он показал
рукой на новенький аккуратный домик.
– Недавно новоселье
справил. Хотелось всегда свой собственный угол иметь. А со стариками жить –
одна маята. Пару раз смотался на заработки, повкалывал, где даже негры не хотят
работать. Вот и построился. Одно плохо, что на краю «свистухи» – это у нас
улица так называется. Когда надо кого позвать, то не идут, а свистят. Тут уже
знают, кому и как надо свистнуть, чтобы тот отозвался. Но другого места не дают
– кругом пашня. Сеют, жнут, снова сеют, снова жнут, а все пусто. Воруют много –
оттого все наши беды.
– А долго еще ехать? –
спросила Ольга.
– Не очень, – уставшим
голосом ответил Паша, – не больше часа, а вот топать ножками тебе действительно
долго: сначала лесом, потом через Золотоношку – речку нашу, а там снова лесом,
лесом, пока не упрешься в монастырскую стену.
– А чего это у вашей
речки такое странное название – Золотоношка? – спросила Ольга.
– Это я тебя должен
спросить, почему у нее такое название, – повернулся Павел к Ольге, снова весело
рассмеявшись. – Всех вас, монашек, в народе почему-то окрестили «золотоношами»,
словно вы прииск магаданский. Тут спокон веков монастыри по лесам стояли.
Раньше в этих местах вообще дебри непролазные были, вот и понастроили монахи
своих берлог. После революции начали все разрушать, а что не успели – то после
войны доломали и растащили. Только ваш монастырь уцелел чудом. Что только ни
делали, чтобы закрыть и отдать на пользу людям – ничего не получилось. С революцией
его, правда, прикрыли, но позже разрешили опять Богу молиться. Так и живут эти
«золотоноши» по сей день.
Помолчав, Ольга снова
решила спросить Пашу:
– А кто ж такая Аннушка,
которая твоего дружка чуть не до смерти напугала? Тоже, что ли, из тех «золотонош»,
как ты их называешь?
– Что ли, – после долгой
паузы ответил Паша. – Что ли, а, может, и не что ли. Этого путем вообще никто
не знает. Болтают, правда, всякое, особенно бабью эти брехни слаще меда. Одна
расскажет, другая приврет, третья еще нафантазирует с целый короб – и пошла
гулять брехня по свету.
