Ведущий. Мне недавно рассказали характерную историю. Известный скульптор принимал заказчиков из нефтяных краев, — а такполучилось, что он живет в собственном доме, и не где-нибудь, а в районе Белорусской. Дом, как положено, старый, не новодельный. Выходя, жена заказчика шепнула дочке назидательно: видишь, как человек живет? и ничего, не отчаивается… Спасти-то ситуацию можно или нет?
Душкина (с некоторым пафосом). ХХ век создал абсолютно новый язык архитектуры. Мельников — это Брунеллески ХХ века. В четырех странах мира, Франции, Германии, Нидерландах и России, появились архитектурные сооружения, ломающие все исторические стили. И Россия создала один из самых ярких памятников, который находятся в руинированном состоянии: Дом Наркомфина. Он предопределил создание по всему миру знаменитых жилых единиц Корбюзье. Но у Корбюзье они были построены в 40-х годах, а у нас в 28-м. Дом с первым пент-хаусом в мире, который сейчас ценится невероятно и стоит баснословные деньги. Он стоял семьдесят лет без ремонтов, без ухода, без внимания. Но он выстоял. И те разговоры о том, что эти здания сейчас надо снести и построить из нового материала макеты, не имеют под собой почвы. Потому что проведены исследования. Из точно таких же материалов в Германии строил Гропиус. Сейчас эти постройки отреставрированы, они являются памятниками всемирного наследия. А у нас…
Затемнение. В кадре — Ирина Коробьина, директор Центра современной архитектуры
Коробьина. Советский архитектурный авангард всегда был маргинален в нашей стране. Его не понимали даже те люди, для которых он создавался в 20-30-е годы; они мечтали жить в сталинских высотках, а не в домах-коммунах. И сейчас в нем нет заинтересованности. Я имею в виду не только администрацию, но и население. Рассчитывать здесь на частные инвестиции — утопия. Это потеря капитала. Но во всем мире государство делает основные инвестиции, и потом уже к этому подключаются частные инвесторы. Тоже не всегда; их во всем мире единицы. Их амбиции заключаются не в том, чтобы получить, большую прибыль, а в том, чтобы создать прекрасное место. Памятники промышленной архитектуры ХХ века они превращают в жилье для художников с галереями, с кафе, и это работает прекрасно. У нас, на самом деле, осталось немного времени …
Ведущий. По Вашей оценке, сколько?
Коробьина. Если за десять лет ничего не произойдет, а, может быть, и за пять, то дома просто разрушатся сами собой.
