Тем временем - Александр Николаевич Архангельский

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Когда зрители ругают телевидение, они и правы, и неправы одновременно. Телевизор обладает мощным и опасным действием. Он похож на удава, приманивающего кроликов. Но это странный удав: он и гипнотизирует кроликов, и сам загипнотизирован ими. Куда устремляются зрители, туда нацелен и сигнал телевизора; куда направляет свое излучение экран, туда подтягиваются и они. И кто здесь первый, кто второй — неясно. Как непонятно, что было сначала, курица или яйцо.

Оглянемся, вспомним: какая программа стала самой важной для раннего российского (оно же позднесоветское) ТВ? Разумеется, «Взгляд». Взглядовцев подгнабливали сверху, выпуски сдвигали дальше, дальше, дальше в ночь, а все равно их смотрели, смотрели, смотрели. В Москве и в деревне. Во Владивостоке и в Нальчике. Никаких рейтингов тогда не было (рейтинги стали замерять впервые на сериале «Санта-Барбара»). Но нет сомнений: охват аудитории стремился к 100 процентам.

Вопрос: почему? Потому ли, что ведущие были сверхпрофессиональны? И репортажи были образцовые? И глубина проникновения в предмет зашкаливала за все мыслимые и немыслимые пределы? Нет. Ведущие имелись и поопытней (Владимир Молчанов, ранний Познер). Репортажи Александра Политковского были хороши, но куда им до насмешливых и нежных телерассказов Александры Ливанской (помнит ли теперешняя аудитория все эти имена?) Главное, что давал «Взгляд» — не картинка, не монтаж, не стиль. А предельная искренность — и всеобщий охват ситуации. Растерянные люди массово искали ответ на главный вопрос: что с нами происходит? Кто мы, откуда уходим, куда движемся? Программа вместе со страной лихорадочно перебирала возможные ответы. Привлекая политику, культуру, экономику, историю — в качестве материала. Как повод для общенационального самоопределения.

Не было ни одной жизненной сферы, ни одного среза реальности, которому не могло найтись места во «Взгляде». И не было ни одной сферы, ни одного среза реальности, на котором взгляд остановится раз и навсегда. Скользящий взгляд, разбегающийся взгляд, взгляд с высоты птичьего полета. Взгляд и нечто. Где под «нечто» понимается «все».