Сына. При упоминании о ребенке Жюли почувствовала укол зависти. В этот вечер она посмотрела пьесу и вышла оттуда с легким радостным сердцем. Ей будет что рассказать Эдуарду.
Не зная, как обстоят в Галифаксе дела с шелками и прочими тканями, Жюли на всякий случай позаботилась об их приобретении и сделала массу других покупок — париков, духов, книг для Эдуарда и подарков для всего семейства де Салабери.
Когда почтовое судно «Уэстмурленд» 9 июля вышло в море, Жюли не помнила себя от радости. При хорошем ветре и ясной погоде уже через месяц она окажется в объятиях любимого Эдуарда.
Еще с палубы Жюли увидела его. Милый, дорогой ее сердцу Эдуард! Должно быть, он встречал каждое судно, приходившее за последние несколько недель. Превозмогая нетерпение, она спустилась по сходням и чуть не бросилась бегом к нему навстречу, но… вдруг одумалась. Ведь этот человек — его королевское высочество принц Эдуард. Жюли присела перед ним в глубоком реверансе, и, когда он помог ей подняться, губы его тронула едва заметная улыбка удивления.
Лишь сидя в экипаже, поцеловал ей руку, бормоча:
— Слава богу, Жюли… Слава богу, что ты вернулась!
Для жилья они присмотрели небольшой деревянный особнячок на Крепостном холме неподалеку от казарм. Вместе посетили магазины, купили мебель, шторы и все необходимое для дома и для приема гостей, но Эдуард почти никогда не откровенничал о том, что у него творится на душе.
Возможно, всю свою боль и разочарование он уже выместил на несчастных солдатах, потому что теперь, получив новую должность и вступив в командование, он снова вернул в практику суровую, беспощадную, почти садистскую муштру. Все шло по тому же образцу, что и раньше, — ранние утренние построения на плацу, порки за малейшую провинность, будь то не начищенная до блеска пуговица или на секунду сбитый шаг в строю.
А по вечерам он был совсем другим — культурным, мягким, учтивым. Сам пил немного и по просьбе Жюли не позволял кавалерам засиживаться за портвейном, а предлагал им увеселять дам. Эдуард не приветствовал карты, зато умел занять гостей иначе, а Жюли невольно забрала у Фрэнсис Уэнтворт титул лучшей хозяйки светского салона в городе.
С самого начала стало очевидным, что между двумя дамами нет особой любви. А однажды, после очередного приема, Жюли, не в силах более сдерживаться, попросила Эдуарда выслушать ее.
— Я должна заявить тебе, Эдуард, что леди Фрэнсис Уэнтворт — одна из самых отвратительных женщин, каких я когда-либо встречала. Мало того что она строит глазки всем мужчинам подряд, включая тебя, но к тому же имеет обыкновение дурно высказываться обо всех наших балах и приемах вслух. Она их, видите ли, считает неинтересными и скучными. Знаешь, я уже подумываю о том, чтобы исключить ее из обычного списка моих гостей.
