После появления Верены вечер уже не казался таким скучным. От ее веселой, приятной непосредственности разговор стал более живым, она внесла в него новые темы и разрушила общую скованность. Я была благодарна ей за то, что Юрген наконец-то почувствовал себя свободнее и даже начал шутить. Камилла мало участвовала в разговоре. Она сидела и с довольным видом слушала, как говорит ее дочь. Мы провели у них гораздо больше времени, чем хотели. На мои беспокойные расспросы о Франце Эрбе Камилла только небрежно махнула рукой. Она сказала, что ему уже лучше и он не будет заезжать сюда, а прямо из Росбурга поедет домой.
Действительно, зачем ему сюда заезжать, если он больше не любит свою жену. С Вереной, единственным существом, которое он любил, он наверняка предпочитал проводить время без Камиллы.
Я все еще никак не могла объяснить себе его необычное признание. Зачем он сказал это? Может быть, он хотел сделать мне что-то приятное? Доставить радость? Неужели он действительно считает, что я обрадуюсь тому, что кто-то не любит Камиллу? Эта мысль смутила меня. Я попыталась проверить себя, так ли это, но не пришла ни к какому результату. А может быть, у Франца Эрба возникла непреодолимая потребность довериться мне по причине, о которой я не догадываюсь?
Я не стала ничего рассказывать Юргену о нашем разговоре. Меня удержала от этого его неприязнь к Камилле. Я ломала себе голову над тем, с чего она началась. Может быть, с убеждения, что Камилла всегда была сильнее меня как личность и мне постоянно приходилось в какой-то форме подчиняться ей? Или ему не нравился тип женщин, так не похожих на меня? Я бы с удовольствием спросила об этом его самого. К тому же мне не терпелось сообщить ему о странном признании Франца Эрба. Но у Юргена был такой довольный вид, и он так ловко вел машину в темноте по трудному отрезку дороги, так лихо объезжал обледенелые места круто поднимающейся вверх дороги, что только молча покачал головой, когда нам навстречу на середину шоссе выехал грузовик и мы вынуждены были съехать с дороги и притормозить. Нет, я ничего не стала говорить, чтобы невзначай не испортить ему настроение. Ему, который из-за нас проводит отпуск в Вальзинге и наконец-то сегодня, в этот вечер, был в добром расположении духа. Мне самой нужно было решить, думать или не думать о Франце и Камилле Эрб. Они были для меня чужими людьми, к которым я тем не менее относилась слишком серьезно. Узнав, что Камилла изменила свои планы на отпуск, я вновь стала подозревать ее в тайных злых намерениях. Я не доверяла ей, когда она говорила, что приехала сюда из-за желания быть рядом с мужем, но так же трудно мне было поверить в то, что она здесь лишь затем, чтобы своим присутствием лишить меня покоя. Мы провели друг с другом пару беззаботных часов, не более того. Да, я даже благодарна ей за то, что Юрген теперь в таком хорошем настроении. Все, баста, дорогой Юрген, я рада, что ты мил и радостен. Может быть, завтра или послезавтра ты с большей охотой пойдешь гулять со мной и с Матиасом и ребенок не будет тебя раздражать. Может быть, ты даже скажешь, что в Вальзинге вовсе не так уж плохо и здесь можно, по крайней мере, хорошо отдохнуть.
