Мои друзья спрашивали:
— Рита, ты уверена, что у тебя все в порядке?
Я отвечала:
— Уверена.
Когда я стала носить униформу медсестры, я подпоясывалась красными, желтыми и зелеными (растаманских цветов) веревочками, и люди начали перешептываться:
— Смотри-ка, совсем свихнулась девушка, сколько денег на нее тетка ухлопала, и все теперь впустую.
А тетушкины друзья говорили ей:
— Ты же видишь, она не в себе — пора отца вызывать, чтобы он ей вправил мозги!
Но каждое утро или вечер находились люди, которые ждали моего автобуса. Они говорили:
— На каком автобусе эта женщина-раста (они называли меня «растаманской принцессой»), на каком автобусе Принцесса поедет, и мы на том же.
Все знали, что если Принцесса в автобусе, значит, настало время Библии.
— Принцесса снова будет нас учить сегодня, — говорили они.
Иногда я даже брала с собой жезл, вроде трости. Я считала, что у меня есть миссия, и не видела в этом ничего странного. Я не пользовалась духами, не носила сережек, браслетов и одежды без рукавов; платье обязательно было ниже колен, я ходила в простых сандалиях и с покрытой головой (волосы приходилось туго завязывать).
Мне кажется, все, через что проходишь, чтобы стать тем, кто ты есть сейчас, — это часть тебя. Я не была сумасшедшей, я просто пыталась понять, кто я, зачем и почему. Тем не менее, тетушка без моего ведома послала письмо отцу: «Приезжай, забери Риту, она связалась с растаманами».
Хотя папа всегда держал с нами связь, я не знала, что тетушка ему написала, пока не увидела его ответ. В Тренч тауне в те годы если приходило письмо из-за моря, то все об этом знали: «Ух ты — тебе пришло письмо из Америки, дай посмотреть конверт!» Или: «Мисс Бриттон сегодня получила письмо из Америки, я видел на почте! Только вам приходят такие письма с красными марками и президентом на них!»
Хотя письмо было адресовано тетушке, я его открыла и прочитала: «Дорогая сестра Вай, я был очень удивлен такими известиями о Рите. Но ты не будь к ней слишком строга. Следит ли она за собой? Это для меня самое важное. Если она следит за собой, все с ней будет в порядке, потому что она смышленая. Не волнуйся понапрасну, и ее не донимай».
Когда я пришла с этим письмом к тетушке, она просто сказала: «Я должна была так поступить». К тому времени она уже развелась с мистером Бриттоном, а я стала приносить в семью деньги, которые получала в студии и выступая с «The Soulettes». Папа все еще жил в Лондоне, играя на саксофоне и зарабатывая на жизнь, чем придется. Он сошелся с Альмой Джонс, ямайской женщиной, с которой ему предстояла долгая совместная жизнь и которая позднее была очень добра ко мне в трудную минуту. Их брак принес им двоих детей, моих сестру Маргарет и брата Джорджа. Одним словом, в тот момент папа меньше всего нуждался в строптивой девятнадцатилетней дочери, которую нужно было опекать. Тетушка оценила ситуацию и больше ни словом не обмолвилась о том, чтобы отправить меня к отцу.
