* * *
Прошло всего три минуты. Даже двадцатилетний парень, брошенный в ледяную воду, не успел бы протрезветь за такое время. Даже на спор. Они не произнесли ни слова, но и так было очевидно, нет, скорее… неспокойно. С каждой последующей секундой старик все меньше опирался на Луку, все больше выпрямлялся. А главное, чем меньше он опирался, тем сильнее его рука сжимала плечо Луки. Может, они и не разговаривали, потому что оба догадывались, о чем думал другой. Они подошли к бару. Лука еще издали заметил, но не хотел в это верить до самого конца — бар был закрыт.
— Как жаль, дорогой… Что теперь?
Его голос тоже стал другим: писклявым, пронзительным, уверенным. Лука сглотнул:
— Я правда должен идти.
Сказал, глядя в землю, на свои заледеневшие босые ноги, и вспомнил, что разулся. Он решительно направился вперед, обещая себе не оглядываться на это существо, которое заманило его. Он знал, что если посмотрит, то увидит на месте старика что-то ужасное и не выдержит. Но у него не получилось осуществить свое намерение, потому что чужая рука по-прежнему сжимала его плечо.
— Я должен идти…
— Даже не попрощавшись со мной?
Голос старика опять стал нормальным. Бессознательно, словно желая увериться, что теперь снова все в порядке, Лука посмотрел на него. И именно в тот момент, когда его глаза встретились с липким взглядом старика, Лука увидел Франческо. Увидел, как тот же самый старик, который стоял рядом, облапил друга и целовал его в шею — если можно назвать поцелуем этот укус с текущей белой слюной, которым Пожиратель одарил Франческо, обслюнявив его бледную и гладкую шею.
Но главное, Пожиратель строил мост. Лука увидел Франческо, а Франческо увидел Луку, и в этот самый миг оба забыли о собственном существовании, умирая от ужаса из-за того, что происходило с другим. Глаза Пожирателя сделались выбитыми окнами, дверями, железными воротами, бездонными тайниками, мраком, темнотой, паутиной и пылью. Огромные глаза ребят расширились так, что чуть не вылезали из орбит. Когда ужас стал непереносим, Лука и Франческо почувствовали, как успокоительно горячая, обжигающая моча стекает по ногам. Франческо, лежа на валуне с надписью «Хочу бабу», ощущал ее даже под спиной.
Пожиратель проговорил, прокричал единственным ртом, имеющим голос тысячи орущих ртов, единственным ртом, который Лука и Франческо могли разумом видеть из преисподней, куда оба глядели:
— Я могу это и многое другое. Потому что я — есть мы, вы и они. Я живу в тесных тайниках души. Мне известно ваше смятение. Потому что я — Человек-Призрак. Тот, кто меня боится, — умрет. Кто посмотрит через мои глаза, а не в глаза, умрет; кто не признает звездную сперму, сыном которой он является, тот умрет. И умрет еще тысячу раз, проваливаясь в мое небо вниз головой. В омут.
