— Да нет! Один друг… нет, один мальчик… да, мальчик, который недавно ушел, толкнул меня, и… я упал в воду.
— Но я чувствую, что воняет.
На этот раз Франческо не пытался улыбаться:
— Сказал же, не ссал я в штаны.
— Этого совсем не надо стыдиться.
У Франческо не осталось времени ни подумать, ни ответить. Старик решительно подошел, быстро ступая по камням. Казалось, он видит в темноте. Казалось, ему не надо было видеть. Казалось, он знал, куда идти. Встал перед ним. Франческо посмотрел старику в глаза. Подумал о мифической горгоне Медузе. Постарался не думать о Медузе, постарался просто не думать. Он попал в переплет. Франческо полагал, что его мозг с бешеной скоростью ищет логический выход, но заметил, что не в силах двинуться с места. Заметил, что любой его рефлекс тут же «прижигался» этим стариком, который сейчас, опустившись на четвереньки, обнюхивал его мокрую ногу. Как собака.
Франческо видел его, понимал, что происходит что-то странное. И никак не реагировал. Опять! В его мозгу крутилась единственная фраза, которую старик произнес, представляясь: «Я — несчастный пес, такой же одинокий, как и ты».
И, как пес, он обнюхивал его ступню, икру и выше — до паха. Хрюкал, как свинья. Просто психопат, но дьявольски быстрый. И сильный. Он не мог быть стариком. Этот человек, поглощая его запах, плевать хотел на любые общественные нормы, плевать хотел, что в луже вымокли его брюки и куртка. Он не мог был человеком.
Франческо испытал ужас.
— Знаешь, дорогой, — захрюкал старик, не бывший ни стариком, ни даже человеком, — здесь нечего стыдиться, потому что, если хочешь стать лидером и занять место Филиппо, ты должен быть таким, как он. Филиппо тоже обоссался. Я знаю. Я — то есть мы, вы и они. Мы все это знаем. Это были мы. Мы все там были.
Франческо почувствовал, как сжалась и провалилась куда-то его душа. Подался вперед, чтобы бежать, но ноги не слушались его: неподвижные, они будто увязли в болоте ужасов. Он упал. Но ему не повезло, он не лишился сознания. Пожиратель прыгнул на него, перевернул на спину и сел верхом, маниакально елозя лобком.
— Я мог бы показать тебе звездную сперму, дорогой… мы все спускаемся с неба. Знаешь, кто я?
Франческо яростно выкручивался, будучи у края преисподней безумия. Больше всего его тревожило незнание — выиграл он или проиграл. Понимал только, что это «урок». Он не отдавал себе отчета в том, что рассуждает нелогично. Слышал лишь крик тысячи голосов у себя в голове. Пожиратель зажал его голову руками и крепко держал, словно это не стоило ему никакого труда. Просто остановил его, тогда как окоченевшие ноги Франческо продолжали нервно дергаться, как дергается беззащитное животное, которому только что отрубили голову, но туловище еще продолжает извиваться в темноте, прежде чем рухнуть в лужу крови. Узловатыми пальцами Пожиратель поднял веки Франческо и пригвоздил его глаза к своим. Франческо увидел Луку.
